— Ты имеешь право злиться. С этим я не спорю. И любить его ты тоже имеешь право.
— О чем ты говоришь? — прошептал Маркус.
— Ты что, один ничего не понимаешь? — засмеялась Сианна.
— Что здесь происходит? — обратился Маркус к Гийону. — Ты спал с Соей?
— Не говори ерунды! — прокричал тот, бросая нож на столешницу и упираясь в нее своими руками.
Сойя закрыла глаза.
— Что-то я не понял, — произнес Маркус.
— А что здесь непонятного, — ответила Сианна. — Сойя влюблена в него, мужа своей покойной сестры. Отчего бы она так беспокоилась, примчавшись сюда посреди беспорядков в городе. И он об этом знает. Только смелости признаться, что он предпочел ей пробужденную, не может. А, нет, постойте. В чем собственно ему признаваться? Ну, переспал разок. Может, два. Чем она хуже невады? А так двух зайцев убьет: и задание выполнит, и разгрузится, как-никак.
— Тебе нечего ответить? — сквозь слезы прокричала Сойя. — Я столько лет была рядом с тобой! Думала, что рано или поздно, ты посмотришь на меня так же, как смотрел на нее. А теперь ты тр…ся с пробужденной и даже не пытаешься оправдаться!
— А в чем перед тобой я должен оправдываться? — прорычал Гийон. — Я никогда не давал тебе повода думать, что твои чувства ко мне ответны. Чего ты сейчас от меня хочешь?
— Как ты мог спать с ней?
Тут рассмеялась Кайлин, и Сианна, посмотрев на Гийона, снова улыбнулась:
— По-моему, ничего смешного, — ответила она. — Посмотри на него. Ему даже нечего тебе сказать.
Гийон обернулся к подчиненной и, сжав руки в кулаках, прошипел:
— Что ты задумала?
— Выполняю за тебя твою работу.
— Не смей!
Сианна обернулась к Кайлин и громко произнесла:
— Он всегда будет ненавидеть таких, как ты. Знаешь, почему он не поселил тебя в своей спальне? Там слишком много фотографий его покойной жены и сына. Даже ее портрет он до сих пор не убрал из своего офиса. Разве такая, как ты, может с ней сравниться? Ты — жалкое подобие женщины?
Кайлин прижала ладони к лицу.
— Кайлин, — позвал ее Гийон, но она, казалось, больше и не слышала его.
Сломить ее оказалось довольно просто. Достаточно было предоставить ей возможность поверить в свою привлекательность, ощутить свою женственность и красоту, показать ей мир, где находиться рядом с мужчиной не опасно, где любить — не значит обрекать на мучения, где можно получать невообразимое удовольствие от близости с тем, кто стал для тебя самым дорогим человеком на Земле. И ему было стыдно признаться в том, что он спал с ней. Нет, он помчался к Сойе, чтобы не навлечь на себя гнев женщины, другой женщины. Той, которая все эти годы любила его.
Гийон замолчал. Все молчали. А сердце Кайлин тем временем разваливалось на куски. Она вспомнила человека, которому тоже не чего было ей сказать. На самом деле, они оказались слишком похожими. Или, может, причина в ней? Может, она рождена для того, чтобы творить, а не чувствовать? Неужели убогость, которую она столько лет взращивала в себе, на самом деле все это время была у нее внутри?
— Ты ничем не отличаешься от него, — в пустоту произнесла Кайлин. — Он так же стоял и молчал, когда ему не было, что мне ответить. Однако ему удалось получить от меня все гораздо меньшими жертвами: ему даже не пришлось ко мне прикасаться…
— О чем ты говоришь? — прошептал Гийон.
— Я верила ему. А он продал меня за возможность получить должность.
— Ты говоришь о Жене?!
— Тебе тоже нужны мои тайны? — не обращая внимания на его слова, продолжала говорить Кайлин. — Что ж, тебе удалось уколоть меня глубже, чем он. Неужели, такую как я, нельзя любить? Неужели, такой как я, можно только пользоваться…
Кайлин рассмеялась в голос, но по смеху ее невозможно было сказать, плачет она или на самом деле все-таки смеется.
— Ты мнишь себя великой? — закричала Сойя. — Ты, от которой у него одни неприятности! Думаешь, если он разок поимел тебя, это что-нибудь изменит? Все так же будут ненавидеть тебя, как и прежде! И он тоже!!!
Кайлин оборвала смех. Медленно поднявшись со стула, она повернулась к нему и голосом, в котором не осталось ни капли теплоты, ни толики той нежности, что он мог услышать ранее, произнесла:
— Ты ненавидишь меня? Презираешь? Что ж… Я оправдаю эти твои чувства. Я оправдаю ненависть каждого из вас ко мне. Я — первопричина всех ваших проблем. Я — источник вашей боли и презрения. Это я тот человек, которого ненавидит весь Мир.
— Что ты такое говоришь? — произнес он.
— Сакар — это и есть я. Я и мой брат. Саша и Катя Рудецкие. Это было так легко понять, Гийон, — покачала она головой. — Так легко… И не нужно было со мной спать. Рано или поздно, ты все равно бы нашел ответ. Я бы открыла тебе его сама, точно так же, как и передала разработку Жене.
Гийон смотрел на нее и не двигался. Он все никак не мог осмыслить ее последние слова. Кто же она, эта женщина? Кто она? И почему, предоставив Сианне возможность надавить на нее и получить ответы, сломив ее самым низким образом из всех возможных, унизив ее своим молчанием, и, в конце концов, узнав правду о ней, он не почувствовал презрения и ненависти? Нет, он испытал боль от того, что это ему не хватило смелости во время признаться в очевидном. Он унизил ее, он оказался тем человеком, которому удалось сломить ее. Непроизвольно поставив на чашу весов ее откровение и свои чувства к ней, он с такой легкостью получил то, что, казалось, было более важным. Но для кого? Для него или для них, стоящих рядом?
— Вы думаете, с этим легко жить? — прошептала Кайлин. — Я знала, чем все это закончится. С самого начала знала.
Сианна присела на стул за барной стойкой. Налив себе в стакан виски, она залпом осушила его.
— Прекрасная работа, Гийон, — как ни в чем не бывало, произнесла она. — И тебе, Сойя, тоже спасибо. Ты как раз вовремя приехала.
— Что? — прошептал Гийон.
— Это я позвонила Сойе. Извини, но если бы прошло еще немного времени, ты бы точно определился с тем, что собираешься делать дальше. А Кайлин уже попалась. Ты не заметил, как же. Еще в туалете я поняла, что она "зависла". Разве я могла упустить такую возможность? Ты же знаешь, удачный допрос зависит от многих обстоятельств. И главное из них — это представление о слабом месте жертвы. Ты не был еще голов столкнуться со своим прошлым лицом к лицу, а она не была готова к твоему замешательству. Я надавила, и она раскололась. Все просто. Допрос удался.
— Замолчи! — прошипел он в ответ.
— Ты сам предоставил мне эту возможность.
— Заткнись!
— Ты спал с человеком, который собственными руками сотворил все это. И теперь она живет здесь на деньги, которые ей заплатили. И теперь она говорит, что ей тяжело! Тяжело терять близких, Кайлин. Детей тяжело терять. А ты… — Сианна засмеялась. — Ей было только двадцать пять… А ему — два с половиной. И не воскреси ты того предурка, они были бы живы…