— Повзрослела.
Молчание в ответ.
— Так и будешь 'медитировать' или, может, попытаешься решить одну проблему?
— У меня нет проблем, — ответила она, но глаза все-таки открыла.
— Я так не думаю. Ты, одна, не вполне трезвая, находишься неизвестно где, со взрослым мужчиной двадцати девяти лет. У тебя проблемы, Лой.
— Думаешь, я боюсь? — засмеялась она. — Единственное, что ты можешь мне сделать — это изнасиловать.
— Глупая… — улыбнулся Райлих и Лой, от чего-то, оборвала смех.
— Чего ты хочешь?
— Расслабься, насиловать тебя я не стану.
— Неужели…
— Расстроена?
Лой сощурила глаза.
— Я тебе не верю.
— Я с девочками не сплю. Не интересно.
— С низкорожденными, ты хотел сказать.
— Нет, с девочками. Ты ведь все еще девочка, Лой?
— Решаешь, набрасываться или нет?
— Ты красивая, ты знаешь об этом?
— Я — низкорожденная, так что о красоте в твоем понимании речи не идет.
Райлих повернул голову на бок и посмотрел на ее грудь.
Лой, почувствовав этот взгляд, скрестила на ней руки.
— Боишься, все-таки… — снова улыбнулся он. — Когда письмо мне писала — не боялась, а теперь вот смущаешься.
— Мне было шестнадцать. И это было давно!
— Шесть лет назад.
— Странно, что ты еще помнишь.
— И не говори.
Лой исподлобья взглянула на него и снова отвернулась.
— Мне нравится, когда ты злишься. Это возбуждает.
— Самоуверенный болван.
- 'Болван'?
— Именно!
— Где твои манеры, Лой? Ты же все-таки у нас пример для подражания, так сказать, 'образцовая' мьерка?!
Лой начало трясти. Он издевался над ней, унижал, прекрасно зная, что с координацией у нее настоящие проблемы. Обычно все мьеры превосходно умели владеть своим телом. Но только не Лой. Она плохо стреляла, еще хуже дралась и, вдобавок, боялась высоты. Об этом знали все, даже дети. Поэтому братья своевременно 'задвинули' нерадивую сестричку на второй план и попросили ее, по возможности, держаться от неприятностей подальше.
— Чем ты вообще занимаешься в клане? — словно прочитав ее мысли, спросил Райлих. — Дела ты не ведешь, на встречи не ходишь. Замуж не вышла, детей не воспитываешь. Что изменилось в твоей жизни за прошедшие шесть лет?
Лой с ненавистью посмотрела на него.
Он не улыбался и казался вполне серьезным. Высокорожденный Принц, награжденный самой природой всем, о чем только можно было мечтать. Его серебристые волосы торчали по сторонам, а фиалкового цвета глаза давно свели с ума многих женщин… Красив, пожалуй, даже слишком… Умен, силен, ловок, быстр, наделен происхождением и властью. Что-нибудь еще?
Лой скорчила гримасу.
— Пытаешься понять, что именно из себя представляешь?
— Ты прав, Райлих. Я ничего из себя не представляю. В глазах таких, как ты, я всегда буду бесполезным существом второго сорта. Мои волосы темные, хотя эталоном красоты является именно твой, серебристый оттенок. Мои глаза зеленые, а не синие, как у женщин твоего происхождения. Моя кожа не такая бледная, как у вас. Ростом я тоже не вышла: коротковата все-таки. Грудь? — Лой демонстративно положила ладони на свои холмики и сжала их в своих руках. — Нет, маленькая, — сделала вывод она. — Ноги? Ноги, как ноги, — пожала плечами Лой. Скорость, реакция, ловкость, — это тоже не обо мне. Остались мозги, но разве таким как ты есть до них дело? Я — второй сорт даже для низкорожденных. Но знаешь, есть во мне что-то, что не дает мне опустить свои руки. Тебе интересно? — спросила она и улыбнулась.
— Да, если честно.
— Я никогда не завидовала окружающим меня мьерам. Никогда не пользовалась своим положением и не унижала их. Мои недостатки не отразились на моем характере и это превозносит меня над подобными тебе. При всем своем совершенстве, вы умудряетесь ненавидеть и презирать нас, низкорожденных. Чего добилась я за шесть лет? А чего достиг ты? Ты, кого природа наделила куда более щедро, нежели меня?
Он посмотрел на нее и улыбнулся.
— Дерзости тебе не занимать.
— Можешь включить и ее в список моих недостатков.
— А куда запишем твою слабость по отношению ко мне?
— Слабость? — переспросила Лой.
— Ты никогда не сможешь одолеть меня. Ты злишься, а я улыбаюсь в ответ, и твой гнев куда-то исчезает. Ты даже не пытаешься убежать отсюда, прекрасно понимая, чем может закончиться для тебя этот вечер. Ответ прост: ты хочешь попробовать то, что я могу тебе предложить. Уж не знаю, Эльза в этом виновата или ты сама, но факт остается фактом: я — твоя слабость Лой, и за шесть лет в этом для тебя ничего не изменилось.
— Я перепутала значения слов, Райлих. В этом ты не сможешь меня упрекнуть, ведь Эльза была мастером загадок.
— Ты перепутала, потому что была влюблена в меня.
— Я не стыжусь этого чувства. Да, любила! И что? Я выросла, и детские иллюзии давно утратили для меня всякий смысл. Теперь я презираю тебя. И свою слабость к такому королевскому ублюдку тоже!
Райлих подорвался с места и, выкинув в сторону стул, навис над ней.
— Ты забыла, с кем говоришь? — прошипел он.
Она заглянула ему в глаза и увидела отражение своего собственно гнева. Райлих поднес руку к ее лицу и сжал в своей ладони. Затем наклонился и прошептал:
— Презираешь?
Молчание.
Он толкнул ее другой рукой и опрокинул на пол, сев сверху.
— Грудь, говоришь, 'маленькая'? Давай-ка, я посмотрю!
Лой почувствовала его руки на себе и зажмурила глаза. Треск рвущейся ткани разрезал тишину. Оторванные бретельки упали на ее плечи, и темный шелк сполз с ее груди. Теплая ладонь легла ей на живот и придавила к полу. Она даже не пыталась ему сопротивляться. Все равно, бесполезно.
Райлих наклонился к ее лицу и прошептал.
— Второй сорт… Для таких ублюдков, как я, вполне подойдет…
Лой почувствовала, как его пальцы прикасаются к ее бедру и крадутся вверх под подолом ее испорченного платья.
Вжавшись всем телом в ковер, она попыталась отстранится от происходящего. Сама виновата. Сама спровоцировала, идиотка!
Его ладонь скользнула под кромку ее трусиков.
Лой зажала ладонью рот и напряглась.
— Расслабься, я же сказал, что не стану тебя насиловать.
— Тогда убери руку.