Оглядываясь назад, я задавал себе вопрос, все ли сделал правильно, поступил ли так, как нужно, и почему, если все было необходимо, жизнь преподнесла мне самый большой сюрприз.
Среди определенных кругов моя семья — одна из самых известных. Наш род можно проследить вплоть до 17 века. Не лишним будет добавить, что все мы "люди с особыми талантами". Никто не знает, когда точно эволюция совершила очередной виток и на ее вершине оказались подобные мне. Но определенно можно утверждать только одно: мы — новый вид человека, со своим набором признаков и генов. Мы рожаем детей только от себе подобных, и всегда бесплодны, если наша половинка — обычный человек.
Нас зовут сверхновые. Всегда красивые, сильные, быстрые и умные, с глазами цвета синего моря, светлой бледно-розовой кожей и темными волосами мы являем собой образец совершенства, как внутреннего, так и внешнего.
Меня зовут Лайо и моя история начинается в парке нашего университета, где вот уже несколько поколений моей семьи обрели специальность врача.
— Мы еще долго будем здесь торчать? Гарриет?! Гарриет!!! Ты меня слышишь?
Сестра стояла молча, вглядываясь в даль узкой аллеи вишневых деревьев, которые уже отцветали. Мелкие белые и розовые лепесточки под действием слабых порывов ветра отрывались от ветвей и кружили, подобно снежинкам, в воздухе, медленно опускаясь на брусчатку.
— Лайо, не будь занудой. Ты знаешь, как долго я его ждала? Десять минут потерпеть не можешь.
— У меня занятия через десять минут.
— Это — вся моя жизнь, а ты боишься пропустить рассказ про 32 галактику?
Я никогда не понимал смысл явления импринтинга, точнее, смысл природной связи я осознавал всегда, но, как говориться, можно тысячу раз услышать… Гарриет уже испытала импринтинг. И теперь она ждала того, с кем ей было суждено прожить всю оставшуюся жизнь, завести детей и, если повезет, умереть в один день. Они познакомились с Джошуа на пляже, когда тот со своими друзьями пытался кого-нибудь "подцепить".
"Вот и подцепил на свою голову", — усмехнулся про себя я. После недолгой разлуки, длиной в один месяц, Джошуа должен был приехать к нам со своей сестрой погостить, познакомиться с семьей, с которой собирался породниться, обсудить планы по поводу свадьбы и вообще.
— Вот он, Лайо, это он! — Гарриет запрыгала на месте, вцепившись в меня обеими руками.
Я обнял ее, чтобы немного успокоить.
— А вдруг это все-таки не он? Ты же воспитанная девушка. Держи себя в руках.
— Я спокойна, — пролепетала она, но прыгать не перестала. Вдалеке аллеи показалась фигура мужчины в белом. Он быстро приближался к нам. Теперь можно было точно сказать, что это Джошуа. Гарриет оттолкнула меня, что было силы, но вырваться я ей не позволил.
Джошуа был одет в водолазку под горло и узкие штаны. Белоснежный наряд выгодно подчеркивал его атлетическую фигуру. Свои длинные черные волосы он собрал в тугой хвост. Губы приоткрылись, и улыбка осветила его лицо. Ровные брови, густые ресницы, синие глаза, прямой аккуратный нос, — вживую он был еще лучше, чем на фотографии.
— Ну, теперь понятно, что ты в нем нашла. Беги уже!
Гарриет мельком взглянула на меня и через мгновение уже летела к нему. Джошуа раскинул руки, чтобы принять ее в свои объятия. Я смотрел, как он кружит ее в воздухе, прижимает к себе, целует щеки, глаза. Любой бы на моем месте испытал восторг. Он остановился, опустил ее на землю, поднес свои ладони к ее лицу и стал целовать в губы. Это была очень красивая пара. Гарриет, такая высокая, статная, с длинными каштановыми волосами, развевающимися среди вишневых лепестков, и он, как ее продолжение, еще выше, намного больше и массивнее.
— Да, есть ради чего пропустить пару, — сказал я себе под нос.
Вдруг мое внимание привлекла черная тень, движущаяся по аллее в нашем направлении. Это была девушка. По мере того, как она приближалась, я смог внимательнее рассмотреть ее.
Она была одета так же, как и Джошуа, только во все черное. Водолазка под горло и штаны облегали хрупкую, изящную фигуру. Сапоги с высокими каблуками подчеркивали длину стройных ног. Бледная фарфоровая кожа, длинные темные волосы, отливающие медью, подвивающиеся на концах в кудряшки, тонкие брови, выступающие над темными очками, скрывающими ее глаза, аккуратный носик, слегка приподнятый на конце и алые сочные губы, которые уже начали свое движение к улыбке. Она приближалась ко мне в облаке бело-розовых лепестков, таких же легких и прекрасных, как она сама.
Проходя мимо Гарриет и Джошуа, она отвернулась и рукой заслонила глаза. Улыбка озарила ее лицо, когда она повернула голову и посмотрела на меня. Я улыбнулся ей в ответ, догадываясь, что она и есть ни кто иной, как Елена, сестра Джошуа.
Я смотрел на совершенство среди совершенных. "Какие же у тебя глаза?" — спрашивал я у себя. "Ведь у синего так много оттенков: голубоватый, фиалковый, бирюзовый или темный, словно глубинные воды океана. Так какие же они, твои глаза?"
— Привет! Вы, наверное, Лайо? Я Елена, сестра Джошуа.
Она протянула мне руку, и я задохнулся ее ароматом: тяжелые ноты амбры и пудровые оттенки сочетались с запахом орхидеи и сандала. Это не был легкий букет, но он показался мне самым лучшим из тех, что когда-либо приходилось почувствовать.
— Привет! Да, я Лайо. Очень приятно с Вами познакомиться, Елена.
Я протянул руку в ответ и бережно пожал хрупкую ладонь.
— Джошуа рассказывал, что у Вас вся семья — врачи. Хорошая традиция, особенно в современном мире.
— Лингвистика так же необходима, особенно в современном мире, Вы не находите?
— Джошуа не скрыл, что я увлекаюсь языками?
— Ну, если бы я владел 13 языками в совершенстве, включая нордический и латынь, слово "увлекаюсь" было бы для меня чем-то большим, чем есть сейчас.
Елена засмеялась.
— Бедные Норды, они и не подозревают, что их язык такой пугающий.
— Бедные не Норды, а те, кто пытаются разговаривать с ними, — сострил я.
Мы оба засмеялись. "Что это со мной? Похоже, я с ней флиртую".
— А в какой области Вы специализируетесь, Лайо, — спросила она, приподняв голову и глядя, по всей видимости, прямо мне в глаза.
— Генетика, точнее лечение людей путем внедрения генов других видов.
Мой ответ должен был удивить ее, ведь лечение людей — это далеко не престижное направление. "Почему меня волнует, что она подумает? Меня не волнует, что по этому поводу думает отец с матерью, а вот ее мнение вдруг стало важным".