— Я верю вам больше, чем предполагала, что могу поверить любому мужчине. — Улыбнувшись, она поднесла руку к его лицу. О боже, если это любовь, почему она причиняет такую боль? Почему не приносит радость, которую она видела в глазах Мэгги? — Нет, я не верю, что вы вернетесь назад ко мне. Но мы не будем говорить об этом. — Она накрыла ладонью его губы. — Мы не будем думать об этом. Только о сегодняшнем дне.
— Тогда поговорим о других вещах.
— Нет. — Сирина поцеловала обе его руки и шагнула назад. — Мы не будем говорить вовсе. — Она начала медленно расстегивать пуговицы своего редингота.
— Что вы делаете?
Бригем протянул руку, чтобы остановить ее, но она уже сбросила с плеч куртку, под которой находилась простая сорочка, едва прикрывавшая маленькие высокие груди.
— То, чего хотим мы оба.
— Рина. — Он с трудом смог произнести ее имя из-за пульса, колотившегося в горле. — Не так… Это не подходит вам.
— Что может подходить больше, чем здесь, с вами? — Но ее пальцы слегка дрожали, когда она расстегивала юбку.
— Нам нужно поговорить… — снова начал Бригем.
— Я хочу вас, — прервала его Сирина. — Я хочу, чтобы вы прикасались ко мне, как прикасались раньше, так, как я об этом мечтала. — Она шагнула ближе. — Вы больше не хотите меня?
— Не хочу вас? — Он закрыл глаза и провел по волосам дрожащей рукой. — Нет никого и ничего, что бы я желал больше, чем вас сейчас. И возможно, никогда не будет.
— Тогда возьмите меня. И отдайте мне себя, прежде чем меня покинуть. — Взяв его за руку, Сирина прижала губы к его ладони. — Покажите мне, что значит быть любимой, Бригем.
— Рина…
— Завтра вы уезжаете! — с отчаянием воскликнула она. — Значит, вы оставите меня ни с чем?
Бригем скользнул пальцами по ее щеке:
— Я бы не оставил вас вовсе, если бы у меня был выбор.
— Но вы уедете. Я хочу принадлежать вам, прежде чем это произойдет.
Он коснулся ее холодного плеча:
— Вы уверены?
— Да. — Сирина с улыбкой прижала его руку к своему сердцу. — Чувствуете, как быстро оно бьется? Так бывает всегда, когда я рядом с вами.
— Вам холодно. — Он притянул ее ближе.
— На моей кобыле есть плед. — Закрыв глаза, Сирина впитывала запах Бригема, надеясь его запомнить. — Если мы расстелим его на солнце, нам будет достаточно тепло.
— Я не хочу причинять вам боль. — Бригем приподнял ее лицо. — Клянусь вам.
Сирина верила ему. Об этом она прочитала в его глазах, когда они постелили плед на берегу озера и опустились на него на колени. Об этом говорили его губы, когда он прикоснулся ими к ее обнаженному белому плечу. Это было в его руках, сжимавших ее руки.
Она знала, что собирается отдать ему, — невинность, которую женщина может отдать только одному мужчине и только раз в жизни. Когда они стояли на коленях лицом к лицу под теплым солнцем у прохладной воды, Сирина понимала, что подносит ему этот дар не под влиянием импульса или в безумии страсти, а почти спокойно, будучи уверенной, что его примут с нежностью.
Она никогда не выглядела более красивой, думал Бригем. Ее глаза сияли, руки спокойно и уверенно обнимали его, но графу казалось, что он ощущает кончиками пальцев нервное биение ее сердца. Щеки были бледными — белыми и гладкими, как фарфор.
Бригем вспоминал статуэтку пастушки, которой так хотел коснуться в детстве, но боялся, что его руки окажутся неловкими. Он не должен быть неловким с Сириной.
Хотя времени у них было немного, Бригем распорядился этим моментом так, словно хотел растянуть минуты в часы. Его влажный язык начал медленную, дразнящую дуэль с языком Сирины, заставляя ее сердце бешено колотиться. Девушка неуверенно скользнула руками по его рединготу, словно убеждаясь, что под одеждой находится его теплое тело. Что-то бормоча себе под нос, Бригем начал сбрасывать его. Сирина помогла ему и стала расстегивать пуговицы жилета.
Бригема до боли возбуждало то, как ее неопытные руки раздевают его. Закрыв глаза, он целовал лоб, виски, подбородок Сирины, покуда его тело напрягалось под неуверенными движениями ее пальцев. Это походило на сладостную изощренную пытку. Он сознавал, что действует так медленно не только из-за Сирины и ее неопытности, но и из-за себя самого. Каждый миг должен остаться в их памяти.
Сирина сняла с Бригема рубашку, пробегая взглядом и кончиками пальцев по его обнаженной плоти. Они все еще стояли на коленях, их тела покачивались в непосредственной близости друг от друга, их дыхание смешивалось. Кожа Бригема была гладкой и теплой, но мускулы под ними — твердыми как камень. Сирина чувствовала возбуждение, смешанное со страхом. Ей не верилось, что мужчина может быть так прекрасен.
Солнце согревало кожу. На деревьях щебетали птицы. К дальнему берегу озера подошел на водопой олень.
Когда Бригем обессиленно и доверчиво приник лицом к шее Сирины, она почувствовала, что слабеет. Сирина думала, что знает, что должно произойти, но удовольствие оказалось более сильным, чем она могла себе представить.
Его ладони легли на ее груди, вызвав слабый стон, как будто грубый материал потерся о нежную кожу. Спина Сирины изогнулась, голова откинулась назад. Она чувствовала, как его губы скользят по ткани сорочки. Наслаждение, зарождаясь где-то в животе, распространялось по всему телу, и достигло высшей точки, когда он, сняв с нее и отбросив в сторону сорочку, начал покрывать жаркими поцелуями ее тело.
Вскрикнув, Сирина вцепилась в его плечи, чтобы не потерять равновесие, но ей все еще казалось, что она падает в бездну.
Она дрожала всем телом, прижимаясь к Бригему. То, что Сирина предложила ему, она предложила по своей воле, но то, что давала ему сейчас, делала абсолютно непроизвольно. Откинувшись на одеяло, Сирина была готова выполнить любое его требование.
Бригему пришлось бороться с собой, чтобы не овладеть ею тотчас же. Казалось, нож медленно поворачивается у него в животе. Руки Сирины обвились вокруг него, маленькие белые груди вздрагивали при каждом прикосновении. Он видел, что ее взгляд затуманен не страхом и смущением, а пробудившейся страстью.
— Я мечтал об этом, Сирина. — Его голос был тихим, когда он склонился к ней для очередного поцелуя. — Мечтал прикоснуться к тому, к чему не прикасался ни один мужчина. — Бригем провел пальцем вверх по ее бедру, наблюдая, как уголки ее рта дрожат от безмолвного наслаждения.
— Бригем, я хочу вас.
— И вы получите меня, любовь моя. — Он притронулся языком к затвердевшему соску ее груди, затем медленно втянул его в рот. — Но прежде вы получите многое другое.
Если бы Сирина могла говорить, она бы сказала, что это невозможно. Ее тело казалось уже насытившимся, ощущения накатывали волнами. Бедра изогнулись навстречу его ищущим губам, вал пугающего наслаждения накрыл с головы до пят. Шум в ушах не давал ей слышать имя Бригема, которое она произносила снова и снова. Сирина, дрожа, отдавала себя во власть любимому, открывающему все новые и новые ее секреты. Никогда еще страсть так не овладевала Бригемом, заставляя искать и дарить все больше и больше.