— Действительно, не смешно.
— Хочешь, скажу, что сейчас с тобой происходит? — спросила Эмма, и Мак поежилась под пристальным взглядом огромных темных глаз. — Никто никогда не сходил по тебе с ума по-настоящему, всерьез. И ты никогда ни к кому не испытывала серьезных чувств. Я точно знаю, потому что сама в таком же положении. Я бы даже сказала, что все мы в таком положении. Со мной разница лишь в том, что я всегда надеюсь на лучшее.
— Поэтому ты все время с кем-то встречаешься, — заметила Лорел.
— Лорел, хватит.
— Ты права, Паркер. Прошу прощения. Я просто завидую Мак. До смерти завидую. Ни один мужчина из тех, с кем я встречалась, не видел только меня.
— Но он видит меня через призму своей старой влюбленности.
— Я не знаю его так хорошо, как ты — в библейском и всех прочих смыслах, но, по-моему, он умнее.
— Любовь и ум несовместимы.
— Согласна. — Лорел протянула руки к Мак. — И вот живое тому доказательство. Ты поглупела от любви.
— От тебя никакой помощи. Паркер?
— Ты боишься причинить ему боль. Он очень хороший парень, и ты боишься разбить его сердце.
— Немного драматично, но да. В общих чертах.
— И ты предпочитаешь верить, что неспособна на зрелые длительные отношения. Ты не только считаешь себя недостойной любви, но и сомневаешься, что тебе хватит смелости и сил любить и быть любимой.
— Резковато, но…
— Я думаю, ты недооцениваешь его и себя. — Паркер поднялась, подошла к камину, сняла с полки и передала Мак фотографию в серебряной рамке. — Помнишь?
Родители Паркер и Дела. Они смеялись, обнимая друг друга, их глаза сияли восторгом, жизнью, любовью.
— Конечно, помню.
— Ты сфотографировала их за несколько месяцев до гибели. Это моя самая любимая их фотография. А знаешь, почему?
У Мак защипало в глазах. Как всегда, когда она вспоминала старших Браунов.
— Здесь видно, как сильно они любили друг друга. Как были счастливы друг с другом. Они ругались, они спорили, и думаю, что иногда их даже тошнило друг от друга. Но все равно они любили. Половину своей жизни. И ты это показала. Увидела, поняла и показала.
— Они были необыкновенными.
— Как и ты. Все мои друзья необыкновенные. — Паркер забрала у Мак фотографию и поставила ее обратно на каминную полку. — Успокойся, Мак. Любовь страшит и иногда уходит. Но она стоит и риска, и нервов. Она даже стоит боли.
Мак не была в этом уверена. Откуда ей было взять уверенность? Но она знала, что может и должна сделать: отвлечься от своей проблемы и заняться работой. Ее партнеры, ее бизнес, ее клиенты зависят от нее. Поэтому надо успокоиться и расставить приоритеты.
Главное — хорошенько выспаться, а с утра с новыми силами взяться за работу. И не думать ни о чем постороннем.
Благими намерениями… Она провела беспокойную ночь в спорах с самой собой… а потом с горечью поняла, что последний раз теряла сон из-за мужчины в шестнадцать лет.
Она сварила такой крепкий кофе, что еще немного, и в него можно было бы воткнуть ложку, но даже ударная доза кофеина не сняла усталость. Поскольку коробка с печеньем свидетельствовала о пристрастиях и эмоциональном уровне шестилетки. Мак приготовила себе то, что считала взрослым завтраком: йогурт, свежие фрукты и булочку, украденную у Лорел.
После завтрака Мак вымыла посуду и с чувством исполненного долга просмотрела свои заметки. Относительно скромное торжество, размышляла она, выбирая необходимую аппаратуру. Единственная подружка невесты, она же ЛПН. Интимность и простота.
Невеста выбрала коктейльное — до колен — голубое платье и шляпку вместо фаты, а вместо букета — три белых гардении, связанные атласной лентой.
Хороший выбор, думала Мак, поскольку для обоих это второй брак.
Что доказывает ее правоту.
— Не начинай, — пробормотала она.
Отец невесты — ОН — проводит невесту, но церемонию «передачи жениху» опустит, поскольку однажды уже это делал.
Собравшись, Мак взглянула на часы. Еще есть время просмотреть электронную почту.
Мак включила компьютер и сразу же увидела нераспечатанное письмо с адреса МагуайрК101. Она вскочила и зашагала взад-вперед по студии.
Затем ушла на кухню и сварила еще одну кружку крепчайшего кофе.
Она не станет открывать письмо сейчас. Ей не следует открывать письмо сейчас. Она должна думать о предстоящей работе, не так ли? Как ответственный профессионал. Как взрослый человек, по-взрослому начавший утро с йогурта и свежих фруктов.
Там не может быть ничего срочного. Он позвонил бы, если бы хотел сказать ей что-то важное. Или обсудить что-то важное.
Например, почему ты сбежала от меня после того, как я затрахал тебя до потери пульса?
Нет, так грубо он никогда бы не выразился.
Итак, она поднимается наверх, принимает душ, одевается и идет в главный дом. У нее нет времени на личные…
— О, брось, кого ты обманываешь?
Мак вернулась к компьютеру и открыла письмо Картера.
Макензи,
Я нашел этот адрес на твоей визитной карточке. Надеюсь, ты не сердишься, что я связался с тобой таким способом. Я знаю, как ты сегодня занята, не хотел звонком отвлекать тебя.
Я хотел сказать тебе, как наслаждался вчерашним вечером. Каждой минутой, проведенной с тобой. Сегодня мой дом кажется мне ярче и полнее, потому что в нем была ты.
— О, боже, Картер!
Также от имени Боба, его жены и их еще не родившегося ребенка я должен выразить облегчение, поскольку теперь не придется его убивать. Он перед тобой в долгу.
И последнее — на случай, если ты ее ищешь, — на дне шкафа я нашел твою перчатку. Должно быть, выпала, когда ты одевалась. Сначала я хотел попросить тебя оставить ее мне на память — так женщины в Средние века награждали своих рыцарей. Однако подумал и немного испугался даже я.
Я верну ее тебе.
А пока надеюсь, что сегодняшнее торжество пройдет успешно. Мои наилучшие пожелания счастливой паре.
Картер
— О, боже!
Картер Магуайр действует на нее как наркотик.
Мак еще раз прочитала письмо. И, чувствуя себя идиоткой, распечатала его на принтере, отнесла наверх и сунула в ящик комода.
К субботнему утру Мак восстановила душевный покой. Торжество в пятницу не только прошло без сучка и задоринки, но и обеспечило «Брачные обеты» новым клиентом: родители жениха зарезервировали день в ноябре для юбилея своей свадьбы.