– Привет, Байрон. Ты ведь отвезешь Кейт домой?
Кейт обернулась как ужаленная; на лице ее были написаны стыд и удивление.
– Что ты здесь делаешь?
– Лора меня поймала по телефону. – Он выразительно посмотрел на Джоша, давая понять, что они поговорят позже, а потом обратился к Кейт: – Пойдем отсюда.
– Я должна вернуться в магазин. Марго там одна…
– Марго справится без тебя, – Байрон решительно потащил ее вниз по лестнице, и они вышли на залитую солнцем улицу. – Как ты?
– Нормально. Конечно, в растрепанных чувствах, а так ничего.
Они сели в его двухместный черный «Корвет». «Этот автомобиль тридцатилетней давности придает сегодняшнему дню еще больше нереальности», – мелькнуло в голове Кейт.
– Неужели ты специально сюда приехал?
– Как видишь! – Байрона душила бессильная злоба. – Признаться, я надеялся, что ты позвонишь, если тебе понадобится моя помощь…
– Но твоя помощь была не нужна, – начала она и тут же осеклась, увидев, какой испепеляющий взгляд кинул на нее Байрон. – Меня пока не собираются арестовывать.
– Какой счастливый день, правда?
Байрон прибавил газу. Ему хотелось ехать как можно быстрее, чтобы развеять клокотавший в нем гнев, пока он не выплеснулся и не заразил их обоих. Говорить с Кейт он сейчас не мог и поэтому включил стереосистему. Машину наполнили грохочущие аккорды Эрика Клэптона.
«Прекрасно! – подумала Кейт и закрыла глаза. – Дивное сочетание: громкая музыка, роскошный автомобиль и бешеный южный темперамент. Еще, кажется, начинается мигрень, и вполне вероятна возможность приступа старой знакомой – язвы».
Кейт достала из сумки очки и надела их. Ей хотелось спрятаться совсем, никого не видеть и не слышать… Но, поскольку это было невозможно, она просто проглотила таблетку от головной боли. Ветер обдувал пылавшие огнем щеки; Кейт откинула голову и стала смотреть в небо.
Байрон ничего не сказал; он на предельной скорости гнал машину по пустой дороге, черным мечом рассекавшей скалы.
После звонка Лоры им овладели одновременно гнев и ощущение собственного бессилия. «Кейт вызвали в полицию для допроса. Мы не знаем, что они собираются с ней делать. В магазин пришел детектив и увел ее», – в голосе Лоры, обычно таком спокойном, явственно слышался страх. Этот страх передался и ему. А потом страх сменила боль от того, что Кейт не позвонила…
Байрон представлял, как она сидит там одна (Лора уверяла, что Джош поехал с Кейт, но он как-то не придал этому значения) – напуганная, отданная во власть обвинителей… Его распаленное воображение уже рисовало наручники и прочие ужасы. А он ничего не мог для нее сделать! И вот теперь она сидит рядом, глаз не видно за темными очками, по контрасту с которыми лицо кажется особенно бледным. Руки сложены на коленях – обманчиво спокойные, если бы не пульсирующая голубая жилка. И по-прежнему утверждает, что его помощь ей не нужна!
Байрон остановился у того самого места, где Кейт когда-то рыдала у него на груди. Кейт открыла глаза и ничуть не удивилась, увидев, куда он ее привез. Она сделала движение, и Байрон немедленно перегнулся через нее и открыл дверцу.
«Это он машинально, – усмехнулась про себя Кейт. – Судя по его яростным взглядам, вряд ли ему сейчас хочется быть учтивым».
В молчании они поднялись на скалу.
– Почему ты мне не позвонила?
Он не собирался спрашивать вот так, в лоб, но слова вырвались сами собой.
– Мне просто не пришло в голову…
Он повернулся к ней так резко, так неожиданно, что Кейт отступила на шаг, приминая растущие на склоне мелкие белые цветы.
– Разумеется, тебе не пришло в голову! Черт побери, Кейт, на каком я у тебя месте, а?
– Я не понимаю, о чем ты. Я не подумала о тебе, потому что…
– Потому что ты ни в ком не нуждаешься, кроме одной-единственной особы по имени Кейт Пауэлл, – процедил он сквозь зубы. – Потому что ты не хочешь нарушать балансовую ведомость, которая у тебя вместо мозгов. От меня нет никакой практической пользы, значит – я тебе не нужен!
– Неправда!
Что она могла возразить? Как погасить злобу, пылавшую в его глазах? Кейт хотелось одного: прижать руки к ушам, зажмурить глаза, хоть немного побыть одной в темноте…
– Я не понимаю, почему ты на меня сердишься, но у меня нет сил с тобой спорить.
Она повернулась, чтобы уйти, но Байрон схватил ее за руки.
– Хорошо. Тогда послушай меня. Попытайся представить, каково мне было, когда кто-то другой – не ты! – сообщает мне, что тебя увезла полиция. Каково мне было воображать всякие ужасы и осознавать, что я не в силах ничего изменить!
– Но ты действительно ничего не мог изменить.
– Я мог быть там! – заорал он, перекрикивая ветер, трепавший его волосы. – Я мог быть там с тобой! И ты бы знала, что рядом человек, которому ты небезразлична. Но тебе «не пришло в голову»…
– Черт возьми, Байрон, я вообще с трудом соображала! – Она попыталась высвободить руки, но ей это не удалось. – Меня словно заморозило, парализовало. Я была слишком перепугана для того, чтобы о чем-то думать. К тебе лично это не имеет никакого отношения.
– Вот именно! А я хочу, чтобы имело! Ведь теперь мы с тобой вместе, Кейт, и мне казалось, я предельно понятно объяснил, что это для меня означает. Но если ты не в состоянии принять главное условие наших с тобой отношений, тогда мы просто зря теряем время.
Кейт казалось, что хуже, чем до сих пор, ей быть не может. Но только теперь она поняла, что такое настоящее отчаяние.
Вздернув подбородок, она надменно взглянула на него.
– Значит, ты меня бросаешь? Что ж, идеальное завершение сегодняшнего дня.
А теперь поскорее прочь! Прийти в Темплтон-хауз, лечь на кровать и обо всем забыть…
– Черт побери! – Байрон внезапно изо всех сил прижал Кейт к себе и впился губами в ее губы; в этот поцелуй он вложил всю свою горечь. – Неужели ты такая тупая?! Для тебя в жизни существуют только прямые линии?
– Я устала. – Боже, как она ненавидела себя за этот дрожащий голос! – Я унижена и напугана. Оставь меня в покое.
– Я бы с удовольствием оставил тебя в покое! Ушел бы не оглядываясь и навсегда вычеркнул бы тебя из своей жизни!
Байрон сорвал с Кейт очки и сунул к себе в карман: ему хотелось видеть ее глаза. И он прочитал в них те же боль и гнев, что клокотали в нем самом.
– Ты думаешь, мне очень нужны лишние проблемы и та сумятица, которую ты привнесла в мое существование? Ты действительно считаешь, я буду все это терпеть только потому, что нам хорошо в постели?
– Ничего ты не должен терпеть! – Она уперлась кулаками ему в грудь. – Никто тебя не заставляет…