— Разве не ясно? Я дом продаю. Возвращаюсь в Ирландию.
— Куда? В Ирландию? Думаешь, можешь просто собрать вещички и удрать за шесть тысяч миль?
— Думаю. Прошу прощения, Бун, ужин почти готов. Разумеется, мы тебе будем рады.
— Если не перестанешь любезничать, черт побери, я… — Он почти прошипел сквозь зубы: — Не хочу ужинать. Поговорить хочу.
— Сейчас не время.
— Это от нас зависит.
Бун втолкнул Ану в холл как раз в тот момент, когда там возник Себастьян. Легонько положив руку на плечо кузины, он бросил на Буна предупреждающий взгляд.
— Возникла проблема, Анастасия?
— Нет. Я пригласила к ужину Буна с дочкой, а он никак не может.
— Жалко. — В улыбке Себастьяна проскользнула угроза. — Что ж, тогда извините нас, Сойер.
Бун так хлопнул дверью, что шум в доме погас, словно свет. К ним обратились многие взгляды. Взбесившись до предела, он не заметил, что Себастьян вдруг радостно просветлел.
— Ну-ка, немедленно все прочь с дороги, — спокойно потребовал Бун. — Мне глубоко плевать, кто вы такие. — Более чем когда-либо в жизни готовый сражаться с армией драконов, он схватил Ану за руку. — Со мной пойдешь.
— Но у меня родные в гостях…
— Подождут, черт возьми. — Он рывком вытащил ее из дома.
Сидя под елкой, Джесси наблюдала за ними широко открытыми глазами.
— Папа злится на Ану?
— Нет. — Радуясь, что все трещит по швам, Морин крепко обняла девочку. — Думаю, они отправились за очередным рождественским подарком для тебя. Ты признаешь его самым лучшим.
Ана изо всех сил старалась обрести спокойствие.
— Хватит тащить меня, Бун.
— Я тебя не тащу, — возразил он, не давая ей остановиться.
— Не хочу с тобой идти. — На глазах выступили жгучие слезы, которые, как она думала, уже кончились. — Не хочу начинать все сначала.
— Решила, что можно вывесить во дворе дурацкую табличку и все обойдется? — Ориентируясь на лунный свет, он приволок ее к каменной лестнице, которая вела к берегу. — Бросить в меня бомбу и удрать в Ирландию?
— Я могу делать то, что хочу.
— Колдунья ты или нет, лучше дважды подумай.
— Ты со мной даже не поговорил.
— Вот сейчас говорю.
— Теперь я не хочу говорить.
Она вырвалась и побежала назад.
— Тогда слушай. — Бун схватил Ану за талию, перебросил через плечо. — Уйдем подальше от дома, чтобы твои родственнички не дышали в затылок. — Спустившись по ступенькам, он поставил ее на ноги, предупредив: — Сделаешь шаг, снова поймаю.
— Не доставлю тебе такого удовольствия. — Ана сдержала слезы, предпочитая дать волю темпераменту. — Хочешь что-то сказать? Хорошо. А потом я скажу. Согласна с твоей позицией насчет наших взаимоотношений. Глубоко сожалею, что ты счел необходимым оградить от меня Джесси. Я никогда…
— Нечего отрицать. Ты ее из дома уже давно не выпускал. — Ана набрала в горсть камешки, с силой бросила в море. — Не желаешь, чтобы твоя девочка слишком близко подходила к колдунье. — Она резко оглянулась. — Ради бога, Бун, чего ты от меня ждешь? Видишь, как я потираю руки и каркаю: «Вот ты и попалась, красавица, вместе со своей собачонкой»?
Бун потянулся к ней, но она увернулась.
— Окажи мне немного доверия, Ана.
— Оказала. Возможно, чуть позже, чем следовало, но оказала. А ты отвернулся. Как я и предвидела.
— Предвидела? — Устав от хореографии, он все-таки поймал ее и притянул к себе. — Как ты могла предвидеть мою реакцию? Заглянула в хрустальный шар, или твой ясновидящий кузен влез мне в душу?
— Ни то ни другое, — ответила она, сдерживаясь из последних сил. — Не позволила бы Себастьяну и сама не заглядывала. Это было бы нечестно. Знала, что отвернешься, потому что…
— Потому что другой отвернулся.
— Не имеет значения. Факт тот, что ты отвернулся.
— Мне просто надо было усвоить.
— Я видела, как ты в тот вечер смотрел на меня. — Она закрыла глаза. — Раньше видела такой взгляд. Нет, ты не был так жесток, как Роберт. Никаких оскорблений, никаких обвинений, хотя результат тот же самый. «Держись подальше от меня и от того, что мое. Мне не нравится, что ты такая, какая есть». — Ана крепко обхватила себя руками, стараясь согреться.
— Не собираюсь извиняться за естественную, на мой взгляд, реакцию. Черт возьми, я тогда вымотался до полусмерти, почти обезумел. Глядя, как ты час за часом лежишь в постели, бледная и неподвижная, боялся, что не очнешься. Когда очнулась, не знал, как с тобой обращаться. Потом ты рассказала…
Ана старалась успокоиться — так будет лучше.
Время было плохо рассчитано с начала до конца. Мне не хватило сил справиться с твоими чувствами.
— Если бы раньше призналась…
— Ты бы иначе отреагировал? — Ана бросила на него взгляд. — Не думаю. Впрочем, ты прав. Я должна была раньше сказать. Поступила нечестно, проявила слабость, позволив нашим отношениям так далеко зайти.
— Не вкладывай мне в рот свои слова. Если б ты не наладила… связь, по твоему выражению… то не знала бы моих мыслей и чувств. Больно, что ты мне не верила.
Она кивнула, смахнув со щеки слезу.
— Понимаю. Прости.
— Трусиха.
— Вот именно.
Бун нахмурился, глядя на развевавшиеся на ветру золотые волосы. Ана смотрела на море, покрытое лунными поцелуями.
— Действительно. В тот вечер мой рисунок с изображением ведьмы произвел на тебя впечатление.
Ана пожала плечами.
— Иногда я чрезмерно чувствительна. Просто была в таком настроении. Я…
— Хотела мне все рассказать, а я тебя напугал своей злой колдуньей.
— Подумала, что момент для признания неподходящий.
— Потому что трусиха, — повторил он, наблюдая за ней. — Позволь спросить. Что ты тогда сделала с Джесси?
— Установила связь. Я уже говорила, что обладаю экстрасенсорными способностями.
— Я видел, как ты страдала. — Бун взял ее за руку, повернул лицом к себе. — Однажды крикнула так, что слышать было нестерпимо. Потом потеряла сознание, потом больше суток спала как убитая…
— Это входит в программу. — Ана попробовала выдернуть руку: защита пошатнулась, соприкосновение слишком болезненно. — Такова цена при слишком тяжких повреждениях.
Ясно. Я спрашивал у Морганы. Она говорит, ты могла умереть. Говорит, риск был слишком велик, так как Джесси… — невозможно вымолвить слово, — уже ушла или уходила. А ты не просто срастила сломанные кости, но и вытащила ее из-за края. Моргана говорит, грань тонкая, целитель легко может стать жертвой.