— Что это такое? — пробормотала Линда.
— Подсадная утка. Следовало догадаться. Я должен был почуять.
— Ты из полиции?
— Из полиции? — удивилась Мэл. — Не пойму, о чем речь. Хотела отдохнуть…
— Как ты сюда вошла? — потребовал ответа Джаспер, и Мэл обронила ключи.
— Мои стащила. — Линда крепко выругалась.
— Ничего не понимаю…
Гамм пресек разговоры пощечиной, от которой в ушах зазвенело. Пора переходить ко второму акту. Мэл передернулась, громко сглотнула.
— Ладно, не надо грубостей. Я просто делаю свое дело.
Джаспер вытолкнул ее в гостиную и швырнул на диван.
— Какое?
— Слушайте, я актриса, подыгрываю частному сыщику. Делаю то, что велит Донован. — Надо продержаться, он уже идет. Это точно известно. — Вами не интересуюсь. Уважаю аферистов.
Гамм шагнул к письменному столу, вытащил из ящика пистолет.
— Зачем сюда явилась?
— Эй, ты чего это? Брось. Донован приказал стащить ключ, пойти посмотреть, найти какие-то бумаги. — Мэл кивнула на письменный стол. — Заплатит пять кусков.
— Славная парочка: артистка и легавый, — презрительно хмыкнула Линда. — Что нам теперь делать, черт побери?
— То, что надо.
— Скажите только слово, и я мигом исчезну из штата. — Мэл пустила в ход обаяние. — То есть, конечно, покантовалась бы, поносила роскошные шмотки и прочее, только мне не нужны неприятности. Я ничего не слышала и ничего не видела.
— Достаточно слышала, — буркнул Гамм.
— У меня память плохая.
— Заткнись, — рявкнула Линда, и Мэл опасливо вздрогнула.
Гамм пригладил волосы.
— Гарриет в Балтиморе обеспечивает последний заказ. Надо предупредить. Она сильно расстроится. Придется отменить договор с медсестрой. Нельзя брать ребенка без покупателя.
— Двадцать пять тысяч вылетели в трубу. — Линда с глубоким отвращением покосилась на Мэл: — А ведь я тебя по-настоящему полюбила, Мэри-Эллен. — Рука зловеще потянулась, пальцы крепко впились в горло. — Теперь с большим удовольствием разрешу Джасперу разобраться с тобой.
— Ох, послушай…
— Заткнись. — Линда повернулась к Гамму: — Лучше поручи кому-нибудь нынче вечером разобраться с артисткой и с сыщиком. Скажем, легкий семейный конфликт с трагическим исходом.
— Сделаем.
Раздался стук в дверь. Мэл попыталась крикнуть, Линда, как и ожидалось, зажала ей рот.
— Доставка, мистер Гамм.
— Чертов ужин, — пробормотал он. — Уведи ее в другую комнату и не давай орать. Я сейчас.
— Будь спокоен. — Линда взяла у него пистолет и толкнула Мэл в спину.
Гамм направился к двери, жестом велел официанту вкатить столик.
— Накрывать не надо. Гости еще не пришли.
— Пришли, — объявил вошедший Себастьян. — Джаспер, позволь тебе представить специального агента ФБР Деверо.
Линда в другой комнате чертыхнулась, Мэл расплылась в ухмылке, вежливо извинилась, крепко наступила ей на ногу и выбила пистолет.
— Сазерленд, — окликнул ее из дверей Себастьян, сдерживая дикую ярость. — Я жду объяснений.
— Минутку. — Мэл развернулась и с удовольствием хрястнула кулаком по изумленной физиономии Линды. — Это от Роуз.
Выслушивая объяснения, Себастьян весь вечер давал понять, что ему не повезло с партнершей. Агент Деверо тоже не сильно радовался — по мнению Мэл, очень глупо, что она преподнесла ему доказательства на тарелочке с голубой каемочкой.
Может быть, Себастьян вправе злиться на самовольные действия. Хотя действия были профессиональные, цель достигнута — в чем проблема?
Мэл не раз повторяла этот вопрос, пока они собирали вещи, летели в Монтерей, подъезжали к агентству. Но в ответ видела лишь долгие загадочные взгляды. Услышав прощальные слова, она горько опечалилась.
— Я держу свое слово, Мэри-Эллен. А ты нет. Это решающий фактор, когда речь идет о доверии.
С тех пор прошло два дня. От Себастьяна не было ни звука.
Конечно, она не обязана извиняться, но надо дать ему шанс одуматься. Подавив гордость, Мэл сама позвонила, попала на автоответчик. Можно было бы обратиться к Моргане или к Анастасии, попросить о посредничестве, только это будет свидетельством слабости. Необходимо восстановить нормальные человеческие отношения.
Если честно, то не просто нормальные, вот что хуже всего.
Остается одно — отловить его, припереть к стенке, если понадобится, и заставить все выслушать.
На извилистой горной дороге Мэл репетировала содержание речи и тон — твердый, профессиональный, тихий, грустный, даже покаянный. Ни один не одобрив, предпочла агрессивный подход. Просто войдет в дверь и прикажет нарушить осточертевшее молчание. Если его дома нет, будет ждать.
Уже на подъездной дорожке выяснилось, что он дома. Только не один. На площадке еще три машины, включая самый длинный в мире лимузин.
Она вышла из автомобиля и остановилась, не зная, что делать.
— Я же говорила, — воскликнула хорошенькая женщина в ниспадающем мягкими складками платье. У нее был ирландский акцент. Блондинка с зелеными глазами. — Я тебе говорила, он чем-то озабочен.
— Ты права, дорогая, — подтвердил стоявший с ней рядом высокий костлявый мужчина с седыми редеющими волосами, в бриджах для верховой езды, высоких сапогах, с викторианским моноклем на шее. — Но это я сказал, что дело в женщине.
— Не имеет значения. — Незнакомка поплыла над землей, протянув пухлые руки. — Здравствуйте, здравствуйте, добро пожаловать!
— Спасибо… Я хотела…
— Конечно, — легонько рассмеялась она. — Всем видно, правда, Дуглас?
— Хорошенькая, — задумчиво произнес он в ответ. — Не простушка. Он нам о вас ничего не рассказывал, что само за себя говорит.
Глядя точно в такие глаза, как у Себастьяна, Мэл начала понемножечку соображать. Родители. Семейное собрание не место для скандалов. Через минуту выдавила:
— Не стану отвлекать его от гостей. Если можно, скажите, что я заезжала.
— Не мели ерунду. Я мать Себастьяна, Камилла. — Женщина схватила Мэл за руку и потянула к дому. — Знаю, ты его любишь, моя дорогая. Я сама его давно люблю.
Мэл панически искала путь к спасению:
— Нет… правда… я в другое время заеду…
— Нет времени, кроме настоящего, — изрек Дуглас и дружески втолкнул ее в дверь. — Посмотри, Себастьян, кого мы привели. — Он вставил в глаз монокль, озираясь, как филин. — Где мальчик?
— Наверху, — выглянула с кухни Моргана. — А… привет.