— Ты что, хочешь увидеться с этим психом еще раз?
— Да, хочу. И я очень ценю вашу помощь, лейтенант.
— Ты уже дважды встречалась с ним. Дважды! Ты что, хочешь, чтобы меня выкинули отсюда? Что ты там делаешь? Пишешь его биографию?
«Интересно, шутит он или говорит серьезно?» — подумала Рафаэлла Она уже писала когда-то биографию бесстрашного лидера французского движения Сопротивления Луи Рамо, правой руки генерала Де Голля.
— Нет, — произнесла она очень тихо, стараясь говорить с уважением. Луи Рамо, кроме всего прочего, был еще и дамским угодником. Это сильно отличало его от Бенни Мастерсона.
— Еще один раз, детка, и на этом хватит. Поняла? Передай Элу, что на этот раз он слишком на меня насел. И держи рот на замке. Никто не должен знать о твоих визитах.
— Я передам ему, лейтенант. И никто ничего не узнает, клянусь. Большое вам спасибо за помощь.
Уже уходя, Бенни обернулся и добавил:
— И еще, детка, если узнаешь что-нибудь, то сразу скажешь мне, поняла?
— Конечно, лейтенант. Я сразу же приду к вам.
Мастерсон взглянул на Рафаэллу с кислым выражением, затем пожал плечами. «Узнавать тут нечего, но на всякий случай, если тебе покажется, что ты что-то откопала, сразу же звони мне, а не то я тебе голову снесу», — написано было у него на лице.
В тот раз Фредди отказался от встречи. Охранник объяснил ей, что час назад его просто вывернуло наизнанку.
— Может быть, из-за еды, — пояснил он, — сосиски и фасоль выглядели довольно неаппетитно.
«Завтра, — подумалось тогда Рафаэлле, — завтра утром все будет позади».
Рафаэлла допила кофе и отправилась в душ. Настал ее день. Было еще совсем рано, но ей было все равно. Сейчас она была слишком взволнованна. Рафаэлла оделась потеплее — термометр показывал минус двадцать — и в восемь с минутами уже вошла в метро. Воспоминания о сне улетучились, хотя левая сторона тела все еще немного побаливала.
Слава Богу, Фредди согласился увидеться с ней. И, слава Богу, Мастерсон не дал приказ охранникам не впускать ее больше.
Сегодня парень выглядел хуже обычного: сидит сгорбившись, глаза красные, в лице ни кровинки.
— Доброе утро, мистер Пито. Надеюсь, сегодня вы чувствуете себя лучше?
Тот кивнул и присел на стул напротив нее, за проволочной сеткой.
— Послушайте меня, мистер Пито… Фредди. Ты не забыл, что разрешил мне называть тебя Фредди? Итак, я разговаривала с миссис Роселли. Это старушка, живущая по соседству с вами. Ты ее знаешь?
Внезапно Фредди очень испугался. Он даже вскочил со стула.
— Сядь, Фредди, — приказала Рафаэлла, изо всех сил стараясь говорить, как добрая, но неумолимая учительница. — Скоро все выяснится, ты же сам знаешь. Сядь.
Он сел.
— Старая сука лжет.
— Возможно, но только не в этом. Где Джо?
Молчание.
— Ты же знаешь, где он прячется, не так ли, Фредди?
— Уходите, мэм. Я не желаю вас больше видеть. Вы такая же, как все остальные.
— Нет, я не уйду. И я не такая, как остальные. Ты не должен сидеть здесь. Миссис Роселли рассказала мне, как ты всегда защищал своего младшего братишку, принимая на себя удары и от отца, и от дяди. В основном от отца. Она вспомнила, как твой отец кричал на мать и обвинял ее в том, что Джо — не его ребенок, что он — паршивый маленький ублюдок. Слышала, как твой отец грозился убить обоих. Говорил, что разрежет их на мелкие кусочки.
— Нет, мэм, это неправда. Неправда!
— Нет, это правда. Отец был прав? Джо его сын или нет?
Лицо юноши еще больше побелело.
— Прошу тебя, Фредди, так не может продолжаться дальше. Ты не сможешь и дальше лгать.
— Джо не хотел этого делать!
Рафаэлла не произнесла ни звука: она ждала. Это было как прорвавшаяся наконец плотина. Фредди закрыл лицо руками и завопил от боли и облегчения. Рафаэлла ждала. Наконец она спросила:
— Отец заставил тебя купить топор, чтобы убить твою мать, не так ли?
— Да, и дядю Киппера тоже.
— Он так и сделал, правильно?
Фредди кивнул. Он выглядел страшно изможденным.
— И Джо увидел, как он это делает. Он пытался остановить отца… пытался защитить мать?
— Да, малыш пытался. Папа треснул Джо по голове, а потом убил их. Потом повернулся к Джо — он собирался его тоже прирезать — но Джо сбежал от него. Он кинул в папу лампой, и когда папа упал, Джо схватил топор и замахнулся на него. Он не собирался его убивать, мэм, совсем не собирался, просто хотел остановить, потому что тот совсем обезумел.
— Я просто уверена, что он сделал это не нарочно. Теперь все позади, Фредди, все позади. Скажи мне, как найти Джо. Нужно, чтобы какие-нибудь добрые люди позаботились о нем, понимаешь. Он, должно быть, страшно напуган. И наверное, очень по тебе скучает.
— Дядя Киппер — его отец, поэтому папа и решил убить маму и своего брата.
— А ты вернулся домой и нашел их. И решил взять вину на себя… и отправил Джо… куда?
— На этот большой склад, что на улице Пьер, сорок один.
— Спасибо, Фредди. Теперь все осталось позади. Обещаю тебе, что никто не обидит Джо.
Лейтенант Мастерсон разрешил ей пойти с ним на поиски мальчика. Ребенок находился в плачевном состоянии. Одежда была в пятнах запекшейся крови, он исхудал, глаза смотрели безжизненно, разум настолько притупился, что Джо даже не испугался их.
Лейтенант Мастерсон сказал Рафаэлле, когда та уже собиралась вернуться в редакцию:
— Не знаю, как тебе это удалось, детка, но мне все это не нравится. Мы сами должны были узнать обо всем от Фредди.
Вы бы не стали слушать. Вы только и делали, что называли его паршивым вруном. Сдержаться было сложно, но Рафаэлла сумела промолчать.
— Просто мне повезло, — наконец проговорила она и поспешно ушла.
Сообщение вышло в вечернем выпуске «Трибюн» с именем Рафаэллы под заголовком, и она получила массу поздравлений, а Джин Мэллори выглядел так, как будто проглотил ерша. Женщина-редактор, ответственная за заголовки, превзошла себя. Буквы размером в пять сантиметров красовались по всей ширине газетной страницы: ЗАЩИЩАЯСЬ ОТ ОТЦА, МАЛЬЧИК ЗАРУБИЛ ЕГО ТОПОРОМ.
Эл только улыбнулся, когда Рафаэлла рассказала ему о миссис Роселли. А когда девушка обвинила его в том, что он не сказал ей всей правды, Эл ответил:
— Знаешь, крошка, я подумал, что ты не любишь, когда тебе что-то падает с неба. Вспомни, ни одна живая душа не знала, что твой отчим — Уинстон Ратледж Третий.
Рафаэлла сообщила ему, что он свинья — она якобы прочитала об этом на стене в женском туалете, — и чмокнула его в щеку.