Этот человек так легко поймал меня на удочку, так быстро завоевал мое доверие, так блестяще обыграл! Я презирала себя столь же сильно, как и его, за то, что была такой наивной дурочкой! Он понял, что я боюсь пустить в свою постель мужчину, и воспользовался моей слабостью. Был учтив, вежлив и великодушен, и я уже через неделю после встречи буквально плясала под его дудку. Чтоб ему вечно в аду гореть!
Но зачем ему это было нужно?
Внезапно перед глазами все завертелось. «Слишком много ударов», — успела подумать я, падая на колени. Я опустила голову, тяжело дыша, пытаясь прийти в себя. Третий человек, не произнесший за это время ни единого слова, подошел ко мне. Я продолжала стоять на коленях, растирая руки. Бедняжка Джордж прижимался к моей груди. Мужчина нагнулся:
— С вами все в порядке? Можете встать? Я узнала голос. Этот человек был в гостинице, где мы с Лоренсом останавливались по пути в Йоркшир. Еще один из наемников моего мужа. Он молча поднял Джорджа и вручил мне. Слава Богу, кажется, дурнота начинает проходить.
Лоренс шагнул ближе. Я взглянула ему в глаза.
— Куда мы едем?
— Скоро узнаешь. Помолчи немного! Фрисон, закинь ее на спину Буйного. Не стоит ее связывать. Возьмешь пса к себе. Если она попытается выкинуть какой-нибудь фокус, убей его.
— Я в жизни не причинила вам зла, Лоренс, — пробормотала я, в который раз задаваясь вопросом, кто этот человек, ставший моим мужем. И почему полон злобы и отвращения ко мне?
— Вы отвергли меня, мадам, дерзко перечили во всем и нагло сунули нос в мои дела. Обнаружили вещи, которых вам не следовало знать. Больше я не намерен это терпеть. Ты отважилась на такое, чего никак нельзя было ожидать от невинной молодой леди.
Я понятия не имела, о чем он толкует. Перечила? Да я лишь обыскала письменный стол в монашеской келье!
— Зачем вы сунули терновую ветку под седло Малютки Бесс?
— У меня были на то свои причины, — безразлично обронил он. — Я дал тебе понять, что кто-то желает твоей смерти.
— Да, чтобы я заплатила за все.
— Вот именно. Чудесная всеобъемлющая угроза, не правда ли? Еще я желал видеть тебя беспомощной, испуганной и наслаждался, замечая, как день ото дня в тебе растет ужас. Разумеется, я ничего не имел против твоей смерти, но предпочитал, чтобы ты сначала помучилась. Месть сладка! Ах, как сладка!
Больше всего меня взбесило то, что ему была безразлична и гибель Малютки Бесс! Ярость неистовым водоворотом забурлила во мне.
— Я не представляю, о чем вы толкуете! Причинить зло несчастному животному! Грязный, омерзительный, подлый старик!
Я знала, что совершаю ошибку, но продолжала бушевать.
Фрисон все же стянул веревкой мои руки, и я даже не смогла защититься от удара. Кулак Лоренса опустился мне на голову, и я уткнулась в грудь Фрисона. Перед глазами взорвался фейерверк белых огней. Как странно… одна искра гасла, сменяясь другой, пока наконец все не догорели и все застлала черная пелена. Я услышала отчаянный лай Джорджа. И дальше… пустота.
Придя в себя, я почувствовала ритмическую качку и едва сумела поднять свинцовые веки, как мир закружился передо мной в жутком хороводе. Мне было так плохо, что, не поддержи меня Фрисон, мешком свалилась бы на землю. Я с трудом сглотнула и вновь зажмурилась. И должно быть, шевельнулась, потому что Фрисон прошептал мне на ухо:
— Не двигайтесь, миледи. Я удержу вас.
Я вдруг поняла, что он обнял меня и прижимает к себе.
— Где Джордж?
— У Флинта. Нет, не волнуйтесь, ничего он ему не сделает.
— Кто вы? Что происходит?
— Пока не могу сказать. Молчите.
Я повиновалась. Самым главным сейчас было удержать рвоту. Голова после удара этого безумца болела так, что я серьезно опасалась тяжелых повреждений.
— Не можете сказать, куда мы едем?
— Не могу, — повторил он и, поколебавшись, наклонился ко мне пониже. — Я пытался убедить его светлость, что вашей вины тут нет, что ссорился он не с вами, только он не послушал.
— С кем же он ссорился?
Фрисон опасливо оглянулся на Лоренса и опустил голову.
— Это не важно. Все равно я ничего больше не открою.
Но я уже и без того знала. Больше просто не с кем.
— С моим отцом?
Фрисон задохнулся от волнения:
— Пожалуйста, миледи, не допытывайтесь, я боюсь…
Значит, он опасался Лоренса? Что ж, не мне его винить. Я и сама боялась своего супруга.
Флинт и Лоренс поскакали вперед. Утро выдалось пасмурное, тяжелые тучи предвещали снегопад. Наверное, скоро мы будем в Девбридж-Мэноре. Мое отважное бегство ни к чему не привело. Но если он везет меня домой, что скажет слугам? Мисс Крислок? Джону? Нет, что бы он ни задумал, это произойдет не в его поместье. Слишком велик риск.
И я не особенно удивилась, когда наша небольшая кавалькада свернула с дороги на узкую ухабистую тропинку милях в двух от Девбридж-Мэнора. Я обернулась и взглянула на Фрисона, но тот решительно покачал головой и уставился перед собой.
Вскоре мы добрались до маленького коттеджа, выстроенного на опушке густого леса, в окружении старых кленов. Из полуразрушенной трубы поднимался дымок. К дереву была привязана лошадь.
Лоренс немного отстал и поравнялся с нами.
— А, мадам, вижу, вы очнулись. Самое время.
Он выглядел таким счастливым, таким довольным собой, что казалось, вот-вот запоет во все горло. И как никогда напоминал полководца, одержавшего решающую победу над врагом.
Мы остановились перед коттеджем. Лоренс снял меня с седла и развязал руки. Я попыталась вырваться, но он намертво вцепился в мои пальцы.
— Тише, тише, дорогая, я хочу, чтобы ты оставалась в сознании, когда увидишь приготовленный для тебя сюрприз, — возбужденно бормотал он, сверкая глазами.
Я ничего не ответила, хотя знала, прекрасно знала, в чем заключается этот сюрприз. Лоренс недоуменно поднял брови.
— Что ж, нужно признать, ты неглупа. Прочла письмо из моего стола? И все поняла, верно?
Я безмолвно покачала головой. Он рассмеялся и знаком велел Флинту открыть дверь. Тот бросил Джорджа на землю, и бедный песик тут же метнулся ко мне. Я подняла его и прижала к груди. Лоренс втолкнул меня в дом. Я нерешительно вгляделась в полумрак. Щербатый стол на подламывающихся ножках, несколько старых стульев, у дальней стены камин, в котором еле теплится огонь.
И тут я увидела кровать, придвинутую к стене, и потрескавшийся ночной горшок под ней. На кровати лежал человек, и хотя я не могла ясно рассмотреть его лицо, все же не питала никаких сомнений относительно того, кто передо мной.
Мой отец.