– Самое дорогое у меня – это ты, и, клянусь, он никогда не дотронется до тебя.

Он услышал, как она охнула, и улыбнулся.

– Хочешь поиграть со мной в шашки? Подобно Кассии я мог бы поддаваться тебе, чтобы ты выиграла.

Глава 21

Грелем де Мортон терпеливо ждал, пока леди Кэтрин спустится по лестнице, потом двинулся по узкому коридору. Ступая медленно и осторожно, как старик, поскольку его ребра все еще болели, мужчина неслышно прокрался в спальню, притворив за собой дверь.

Дария лежала на спине, закрыв глаза и натянув легкое покрывало до самого подбородка. Он подошел к кровати и стал смотреть на нее. Темные волосы разметались по подушке. “Прекрасные волосы, – подумал он, – темнее, чем у Кассии, но с теми же оттенками осенней листвы”. Она была чересчур бледной и изможденной. Словно почувствовав на себе его взгляд, Дария открыла глаза и вздрогнула.

– Лорд Грелем! Вы меня напугали. – Она приподнялась на локтях. – Разве вам можно вставать, милорд? Позвать Кассию? Ваши ребра наверняка еще не зажили. Мне…

Грелем улыбнулся и заботливо уложил ее обратно. Она казалась такой хрупкой в его руках! Он сел у кровати и сжал ее руку.

– Я хочу поговорить с вами, – сказал он. Она отстранилась, и лицо ее вмиг приняло отчужденное выражение, словно между ними моментально выросла стена.

– Нет, не уходите от разговора, Дария, я знаю, что вы не трусиха. Трусиха не стала бы раскидывать все эти проклятые камни, чтобы добраться до меня.

– У меня не было выхода. Он улыбнулся и кивнул.

– Да, мои люди взахлеб рассказывали мне о вашей храбрости. Им даже показалось, что вы одержимы духами. Но вы спасли меня, и за это они простят вам все. – Он усмехнулся. – Мои люди мне очень преданны.

– И ваша жена тоже.

– Да. Она перегрызла бы горло любому врагу, который бы мне угрожал. Физически она не особенно сильна, но ее дух неукротим.

Дария промолчала, и Грелем отвернулся к окну.

– Я знаю правду.

– Нет!

– Я подслушал разговор Роланда с вашей матерью. Они не знали, что я стоял за дверью. Ваша странная история для меня загадка, но не неразрешимая. Я удивлен, что вы готовы сдаться. Меня разочаровывает ваше малодушие. Неужели вы та женщина, которая спасла мою жалкую жизнь?

– Роланд не верит мне. Я не могу и дальше настаивать на том, что это был его ребенок, иначе он бросит меня.

– Значит, все дело в том, что он не помнит той ночи? Надо разбудить его память.

– Нет, просто он не верит. Я люблю Роланда с той минуты, как увидела его переодетым священником в Тибертоне, куда он приехал, чтобы спасти меня.

К удивлению Дарии, Грелем рассмеялся.

– Не смотрите на меня так, словно я бесчувственное чудовище. Признаться, в начале нашего брака с Кассией я тоже не верил в ее невинность. А потом это перестало иметь значение, потому что я полюбил ее. Позднее я убедился в том, что она говорила правду, но все это уже было не важно.

– У нас все по-другому. Роланд меня не любит и, наверное, никогда не полюбит. Король заставил его жениться на мне, и он не смел ослушаться. Похоже, ему было меня жалко. Роланд также хотел получить мое приданое. А теперь я ничем не могу доказать, что говорила правду. Видите ли, сначала я поклялась, что Роланд никогда не узнает о том, что он лишил меня невинности. Я не хотела возлагать на него ответственность, потому что это была моя идея. Но потом я оказалась беременна и уже ничего не могла изменить. А теперь я не смогу доказать, что ребенок был его, и он никогда мне не поверит и не полюбит меня.

– Почему вы все время повторяете одно и то же? Неужели вы такая зануда? Скажите мне, Дария, кого Роланд считает отцом ребенка?

– Скорее всего графа Клэра.

– Значит, даже если бы я привез сюда графа Клэра и он поклялся бы, что не насиловал вас, Роланд все равно бы не поверил?

Она покачала головой.

Грелем медленно поднялся.

– Вы видели в своем воображении, как обвалилась стена, видели смерть своего отца. А что насчет Роланда?

– Я сразу узнала его и приняла всем своим существом. Наверное, это кажется странным, даже безумным, но так оно и есть.

– Я вам верю. Дария, пожалуйста, помните что путь трусов – не ваш путь. Не разочаровывайте меня; не падайте духом. Я у вас в долгу, а я всегда отдаю долги, но надо все хорошенько обдумать.

Он ушел, оставив ее в одиночестве размышлять над его словами.

* * *

– Ты слышал что-нибудь еще? – спросил Роланд.

Салин отрицательно покачал головой, – Этот проклятый сукин сын словно сквозь землю провалился! Не нравятся мне все эти истории о графе Реймерстоуне. Я хочу взять несколько человек и поискать его. Графа следует убить.

– Нет, Салин, еще рано. Когда придет время битвы, я сам встану во главе войска. Но пока я не могу уехать… – Его голос сорвался.

– Ваша жена поправится, – произнес Салин. – Гвин сказала мне, что сегодня утром она улыбнулась.

Роланд пожалел, что не видел улыбки жены. Прошло больше недели, с тех пор как она скинула младенчика. Дария немного оправилась, хотя была очень худа и под глазами залегли темные тени.

По вечерам он или Грелем играли с ней в шахматы, ибо Кассия считала что женщины слишком умны, чтобы играть друг с другом. Роланда удивляло отношение к его жене Грелема. Он высмеивал ее игру и подтрунивал над ней, пока Дария не говорила, что он – зануда и негодяй. Однако Грелем дразнил ее еще сильнее. Два дня назад Роланд снова стал спать в своей постели, но был холоден с Дарией.

Накануне вечером он перехватил ее взгляд, прежде чем она успела отвернуться. В ее глазах стыла боль. Роланд хотел ей что-нибудь сказать, но она сразу же ушла в себя, а он еще не был готов разрушить возникшую между ними стену непонимания. Его жизнь превратилась в сущий ад, но он ничего не мог изменить.

Салин и Роланд одновременно посмотрели на Грелема де Мортона, пересекающего внутренний двор. Он прекрасно выглядел и казался слегка устрашающим в своей черно-серебристой кольчуге. Его люди взирали на него едва ли не с трепетом.

Он похлопывал латными рукавицами по бедру.

– Я вижу, ты поправился, Грелем. Мне ударить тебя по ребрам или пожать руку? Грелем ухмыльнулся.

– – Теперь ты, возможно, обретешь покой и станешь побеждать в шахматы, мой друг, поскольку я покидаю тебя. Моей жене пора в Уолфетон.

"Странный способ выражаться”, – подумал Роланд.

– А что ты будешь делать потом, Грелем?

– Как что, прозябать в своем собственном замке, конечно.

– Не знаю, не знаю, – нахмурился Роланд.

Грелем натянул латные рукавицы.