– Мистер Сакстон, вы опять демонстрируете свое невежество. Молю Бога, чтобы у меня родилась дочь, а не сын.
– Докажи это.
– Что доказать? – спросила она, отворачиваясь от Сакстона.
– Докажи, что равнодушна ко мне. Если это так, я уйду из твоей жизни, поступлю, как тебе угодно. А ты не боишься, что твое тело не согласится с твоими нелепыми словами?
Джиана испугалась.
– И тогда ты меня оставишь? – прошептала она. «Помоги мне, Господь», – подумал Алекс.
– Да, – твердо произнес он.
Алекс нежно посмотрел на нее своими бархатными глазами, и Джиана почувствовала, что не в силах отвернуться от него. Она думала, что он набросится на нее с грубыми ласками.
– Ну так что, я могу начинать? – тихо спросил он, словно читая ее мысли.
Девушка промолчала. Тогда Алекс прижал ее к себе, взяв за левую руку, словно они танцевали вальс, и наклонился к самому ее уху.
– Когда мы в следующий раз будем заниматься с тобой любовью, – прошептал он ей, – ты не почувствуешь боли. А я буду лежать рядом и ласкать тебя – вот так. – Алекс провел губами по ее глазам, щекам, вокруг рта, не задевая губ. Она почувствовала, как его руки гладят ее грудь. – Я помню, какая у тебя нежная и мягкая кожа, Джиана, помню, как твои груди трепещут в моих руках. Ты выгнешься, чтобы крепче прижаться ко мне, и мы станем единой плотью, и ты закричишь от радости в моих объятиях…
Джиана таяла от его прикосновений, ее соски напряглись, кровь тяжело застучала в висках.
– Нет! – выкрикнула она, упираясь кулаками в его грудь. – Ты не соблазнишь меня словами, черт бы тебя побрал!
– Хорошо, я буду молчать, любимая. – Его горячее дыхание согревало ей кожу, руки нежно ласкали ее тело. Потом Алекс поцеловал ее, гладя длинными пальцами шею девушки. Даже сквозь одежду она почувствовала, как горяча его возбужденная плоть. Девушка задрожала.
Когда поцелуй прервался, Сакстон выпрямился и заглянул Джиане в глаза, светящиеся в лунном свете.
– Прости меня, любимая, – прошептал он, поцеловав ее волосы.
Девушка уткнулась в его плечо и разразилась горькими рыданиями. Алекс стал тихонько укачивать ее, приговаривая:
– Тише, тише, Джиана, успокойся.
– Я ненавижу тебя! – воскликнула девушка, вырываясь из его объятий.
– Но как же так: ты только что явно хотела меня и тут же говоришь, что ненавидишь.
Джиана сердито посмотрела на него.
– Вот герцог действительно любит маму, – промолвила она. – А ты меня нет, да и я тебя тоже не люблю. Но тело мое не повинуется разуму, и я испытываю к тебе лишь физическое влечение. А ты хочешь, чтобы я разинув рот слушала тебя и смотрела бы взглядом овечки.
– Об этом остается только мечтать, Джиана, – с улыбкой промолвил Алекс, – ведь я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы предположить, что ты будешь кого-нибудь слушать, разинув рот! Впрочем, я уже сказал тебе: довольно нам спорить. Я не проходимец, как, например, Рендал Беннет. Я даже готов сквозь пальць смотреть на то, что твой новый отчим – герцог, черт его возьми!
– Я не стану целыми днями вышивать! И не собираюсь рожать кучу детей! Не хочу сидеть в обществ кумушек, которые глаз с часов не сводят в ожидани муженьков! Эти женщины говорят только о еде, детях и прислуге!
– Джиана, – пряча улыбку, произнес Алекс, – матерью ты станешь, от этого никуда, не деться. Но ведь ты не сможешь еще раз забеременеть без моей участия. У меня нет ни малейшего желания иметь пять-шесть детей и лет до тридцати видеть свою жену беременной. Мы можем пользоваться противозачаточными средствами.
– Да, я знаю. Но жены вечно ходят с животом, мужья тем временем развлекаются с любовницами! Я не хочу жить такой жизнью!
– А откуда тебе известно о противозачаточных средствах?
– Я узнала о них в Риме. Мне было интересно как предохраняются девушки мадам Люсьен.
– Ага, опять плоды твоего странного образования. Ну вот, видишь, все можно уладить. А если ты не будешь все время беременной, то и у меня не будет желания ходить по девкам.
Джиана покраснела.
– Я вообще не об этом говорила, – тихо промолвила она. – Мистер Сакстон, я не выйду за вас замуж. У меня есть свои планы на жизнь, и в них не входит замужество. Я не буду такой, какими обычно бывают жены, я хочу быть самостоятельной!
– Значит, ты мне не веришь?
– Власть, даже если это власть мужа – вещь страшная, и она затягивает, мистер Сакстон. Вы будете таким же, как все мужья, а я не хочу становиться вашей жертвой.
– Неужели мы не сможем договориться, Джиана? Скажи мне, что ты собираешься делать, и прекрати называть меня на «вы».
Головка девушки поникла.
– Я не знаю, – прошептала она.
– Послушай меня, Джиана, – произнес он со вздохом, думая о том, что не может бросить женщину, которая носит его ребенка. – Кажется, я кое-что придумал.
– Придумал? – с надеждой переспросила Джиана.
– Да. Мы объявим всем, что получили особое разрешение на брак и тайно обвенчались. Ты поедешь со мной в Нью-Йорк, где мы будем жить как муж и жена. Если тебе не понравится, то как только родится ребенок, ты сможешь уехать и сказать в Лондоне, что мы развелись. Тогда никто не будет сомневаться в том, что ребенок законный.
– Ты предлагаешь лгать, прикидываться?! Лгать маме?!
– Маме можешь сказать правду – как пожелаешь. Но есть и другой вариант. Что, если тебе понравится жить со мной? Тогда мы сможем обвенчаться.
Джиана схватилась за голову.
– Я… я не знаю, что и сказать! Мне надо подумать!
Алекс улыбнулся.
– Джиана, даже ты вынуждена будешь признать, что в браке есть свои положительные стороны. Но ты должна дать мне одно обещание. Если решишь вернуться в Лондон, ты не будешь препятствовать тому, чтобы я виделся с ребенком и принимал участие в его судьбе.
– Все, что ты мне сказал – это чистое безумие! Ты не можешь в самом деле хотеть этого!
– Нет, черт возьми, я отдаю себе отчет в свои; словах! Ты должна быстро принять решение, до того как весь свет узнает, что ты готовишься стать матерью. Не будешь же ты устраивать скандал!
– Но… я даже не нравлюсь тебе.
– Думаю, со временем ты станешь более дружелюбной. К тому же мне нравится твое чувство юмора
– Что тебе мое чувство юмора! Я знаю твою репутацию в деловом мире. Не похоже, чтобы ты клюнул лишь на чувство юмора. В чем же тогда дело? Почем ты добиваешься меня?
Алекс и сам не мог ответить на этот вопрос. «Tы хочешь ее, – в конце концов сказал он сам себе, – хочешь, как никогда не хотел ни одну женщину».
– Ты мне нравишься, Джиана. Должен признаться, что я, как и ты, не собирался вступать в брак. Но у нас будет ребенок, и от этого никуда не деться. Так ты согласна?