– Вы вместе сидели на его коне? – переспросила Марианна Клотильда.

К ее удовольствию, Эванжелина зарделась.

– Его светлость сказал, что… – Она замялась. – В общем, да, я сидела на коне перед ним, но и только, ваша светлость.

"Вот и нет”, – с восторгом подумала Марианна Клотильда.

– Моему сыну невозможно отказать, он бывает иногда весьма настойчив, – промолвила она.

– Да, – согласилась девушка. – Я уже знаю об этом. По правде говоря, Ричард не заставлял ее ехать рядом с ним. И ничего особенного не произошло. Эванжелина уютно устроилась, прижавшись к его груди, и крепко уснула. В его объятиях она, как никогда, чувствовала себя в безопасности.

Марианна Клотильда указала на место рядом с собой. Эванжелина расстегнула плащ, бросила его на спинку стула и села. Она очень нравилась Марианне Клотильде. У молодой леди была прекрасная стройная фигура – почти такая же, как у герцогини, с таким же пышным бюстом. Она догадалась, что на Эванжелине платье бедняжки Мариссы.

– Дело в том, Эванжелина, – вымолвила Марианна Клотильда, – что Ричард признался мне в ужасной вещи. Он, оказывается, отдавал тебе какие-то приказания. Тоже мне, хозяин замка! И насколько я поняла, бывал груб.

– О нет, – возразила девушка. – Этого не было. Просто его светлость привык, чтобы все беспрекословно подчинялись, но однажды я поняла, что не хочу этого делать. Вот и все…

– Ну да, сын был добр с тобой. И очень мил, – саркастически заметила герцогиня.

– По-моему, милым я его как раз и не видела, это не в его характере. Ему достаточно кивнуть или просто нахмуриться, чтобы получить свое. Не думаю, что кто-то осмелится противиться его светлости. Разве только глупец… Боже мой, я оскорбила вашего сына! Простите, пожалуйста, ваша светлость. На самом деле со мной герцог был.., решительным. Да, это подходящее определение. Надеюсь, он не обидится, если кто-то назовет его решительным? Как вы считаете?

Марианна Клотильда похлопала Эванжелину по руке.

– Это мы спросим у него. Ты меня не знаешь, но я скажу тебе правду. Мы с сыном очень похожи – не знаю, к добру это или нет. Однако, дорогая моя Эванжелина, – продолжила герцогиня без всякой паузы, – ты почему-то чувствуешь себя виноватой, не так ли?

Откуда она могла узнать?

– Да, – в ужасе пробормотала девушка.

– Но ты же член нашей семьи и можешь оставаться здесь, сколько захочешь. Кстати, платье Мариссы тебе очень к лицу. Полагаю, это Дорри перешила его?

– Да, у нее хорошо получается.

– Знаю, это я привела ее к Мариссе. Та очень ее любила. В гостиную вошел высокий громоздкий мужчина с огненно-рыжей шевелюрой, в которой, однако, уже просвечивала седина. В руках он держал тяжелый серебряный поднос. Очень густые темно-рыжие брови великана казались приподнятыми, что придавало его лицу удивленное выражение.

– Ax, Грейсон, наконец-то!

– Я принес ваши любимые блюда, ваша светлость. – Он поставил поднос на стол.

– Мы с Грейсоном вместе выросли, – сообщила Марианна Клотильда, когда, к удивлению Эванжелины, управляющий сам стал разливать чай.

– Мадам?

– Мне просто чай, Грейсон.

– Он отлично справляется, – проговорила герцогиня. – Видишь ли, у меня артрит. Я стала неуклюжей, так что Грейсон многое делает за меня. Кстати, артрит – еще одна причина, по которой я не могу бывать в Чеслее. От сырости мне становится хуже. – Улыбнувшись, она взяла из рук управляющего чашку. – А хорошенькая мы, должно быть, парочка. Кости стали хрупкими, волосы седеют, более высокого положения мы уже не займем…

– Совершенно верно, ваша светлость, – согласился Грейсон. – Но вот что я считаю: чем рыжее волосы, тем значительнее положение.

– Да уж, – усмехнулась герцогиня, деликатно надкусывая яблочный пирожок. – Очень вкусно. Правда, не так вкусно, как могла бы приготовить кухарка Филипа Мерсеро или миссис Дент, но вполне приемлемо. Кстати, Грейсон, это мадам де ла Валетт. Она – член нашей семьи, но к тому же захотела стать гувернанткой лорда Эдмунда.

Оглядев Эванжелину с головы до ног, управляющий важно кивнул.

– Полагаю, она справится с мальчиком. – С этими словами он важно удалился из комнаты. Марианна Клотильда рассмеялась:

– Вижу, ты смотришь на булочки. Угощайся, Эванжелина.

– А как он ладит с Бэссиком? – поинтересовалась девушка, лакомясь яблочными пирожками. Герцогиня опять засмеялась:

– Ты весьма проницательна, Эванжелина. Вообще-то они никогда не встречаются. Герцог согласен, что прислуге лучше не бывать вместе. Кстати, Царь Иван – так я называю управляющего Сент-Джон-Корта – поместья Ричарда на севере – будет похлеще Грейсона и Бэссика, вместе взятых. Он как-то сразил меня наповал заявлением, что если бы у Вильгельма Завоевателя был управляющий, то он, Иван, наверняка был бы его потомком.

Эванжелина рассмеялась. Тут в гостиную вернулся Ричард. В дверях он задержался, улыбка озарила его лицо. “И какая улыбка”, – подумала герцогиня.

Глава 24

– Входи, мой дорогой, садись и наливай себе чай. По-моему, Эванжелине понравились булочки. Я рассказывала ей о Царе Иване.

– – Царь Иван – это просто ужас какой-то, – усмехнулся герцог и добавил:

– Судя по твоему смеху, Эванжелина, мама не расспрашивала тебя о твоих предках, не обвиняла в том, что ты влюбила в себя ее внука, и не грозила вырвать у тебя ногти, если ты обидишь ее сына, то есть меня?

– Мы обсуждали только предков Царя Ивана, ваша светлость. Мои, как известно, достаточно знатны, но не так величественны.

– Царь Иван – старый приверженец методистской церкви. Он просто терроризировал меня, когда я был мальчиком. И между прочим, до сих пор это делает. – Ричард налил чай себе и подлил ароматного напитка своей матери. Все это он делал с обычной грацией.

Эванжелина снова рассмеялась, и этот звук породил какое-то необыкновенное ощущение в груди Ричарда. Ему захотелось схватить ее в свои объятия, сорвать с нее платье и прильнуть губами к ее нежной груди, а потом… Боже правый, о чем он только думал, находясь в гостиной собственной матери?! Он пил чай, представляя, как занимается с Эванжелиной любовью. Ричард подавился.

Марианна Клотильда похлопала его по спине. Герцог откашлялся, но его матери показалось, что сын как-то странно покраснел, – Но мы еще не говорили об убийстве миссис Нидл, – промолвила герцогиня. – Что тебе известно?

– Барон Линдли извел Эванжелину своими идиотскими предположениями. В частности, он заявил, что миссис Нидл была убита каким-то кретином, которому не понравился изготовленный ею любовный напиток. Якобы он сделал это из чувства мести. Сущая ерунда, но старый педер.., простите, старый идиот хотел поскорее вернуться домой, залить себе в глотку бутылку виски и пристроить в тепло больную ногу. – Ричард помолчал. – Я предпринял кое-какие шаги – Чеслей будет тщательнее охраняться. Ее убийство бессмысленно, она никому не причиняла зла, и это волнует меня больше всего. Почему ее убили? Почему именно миссис Нидл? Увидим. Я не намерен забыть и простить, я непременно докопаюсь до истины.