– Что за глупости, ваша светлость, – хрипло проговорила Эванжелина.
– Полагаю, у тебя не было времени придумать еще какую-нибудь нелепицу в свое оправдание. Ты до того невинна, что я просто поражен своей слепотой. Я сразу должен был понять, в чем дело, ведь ты так явно бахвалилась, так много сочиняла, а я-то, глупец, видел и слышал лишь то, что ты навязывала мне. Она никак не реагировала на его слова.
– Ну хорошо, – вздохнул Ричард. – Теперь мне больше известно о тебе. Ты была девственницей, и поэтому тебе было больно. В первый раз всегда так. Зато потом боли не бывает, если только мужчина не ведет себя как скотина, как твой покойный Андре, который, судя по всему, так и не осчастливил наш мир своим рождением. Я прав?
– Да, – бросила она. – Да, я никогда не была замужем. – Вес кончено. Ей и в голову не приходило, что мужчина может определить, девственна его партнерша или нет. Что делать?
Его длинные пальцы поглаживали ее плечи.
– Тогда почему бы не сказать мне, что привело вас в Чеслей? Почему вы назвались именем мадам де ла Валетт, прикинулись овдовевшей кузиной моей покойной жены?
Перед ее внутренним взором мелькала бесконечная череда лиц. Мрачный Хоучард, прямо идущий к своей цели. Джон Эджертон, он же Ягуар, – убийца, поклявшийся уничтожить Эдмунда и се отца. Она верила ему, потому что разве не он с такой легкостью удушил миссис Нидл? Эванжелина словно воочию видела бледное лицо старухи, освещаемое скупым утренним светом. Девушка облизнула пересохшие губы. Ей ничего не оставалось, только снова лгать. Она молчала, потому что голова се раскалывалась от нестерпимой боли.
Встав, Ричард бросил полотенце в таз. Как ни странно, это простое движение немного успокоило его, чуть притушило поднимающийся гнев.
– Забавно, но, – заговорил он тем же равнодушным голосом, – я вижу, что ты любишь меня. И то, что ты предложила себя мне, служит лишь доказательством этого. Нет, не перебивай меня, Эванжелина, не говори новой лжи. И не вздумай больше прикидываться шлюхой, это было бы просто нелепо, особенно со мной. Но вот чего я не в состоянии понять, так это зачем ты вообще приехала сюда? Ты должна верить, что я приложу все усилия, чтобы защитить тебя. Ты должна рассказать мне правду. – Он помолчал, вглядываясь в се лицо. – Господи, да ты же просто в ужасе! Черт возьми, скажи мне, в чем дело!
Эванжелина была не просто в ужасе, она была в отчаянии. Ее поймали, и бежать было некуда. Покачав головой, она неуверенно произнесла:
– Это правда, что я полюбила тебя. Я не хотела этого. Мне и в голову не приходило, что такое может случиться. Но я ничего не могла с собой поделать. Ты, конечно, прав. Раз уж ты не мог стать моим мужем, то я захотела получить от тебя другое. И дать тебе все, что могу. А в остальном… Я знаю, что ты не будешь верить мне. Я слишком дурно себя вела, чтобы ждать от тебя чего-то другого. Но, несмотря на это, ты должен мне поверить. Я не хочу причинить зло – ни тебе, ни твоей семье.
– И чего же ты сейчас хочешь от меня?
– Я должна… Нет, я хочу, – поправилась она, – остаться в Чеслее еще некоторое время.
Обнаженный Ричард возвышался над ней и молчал. Он как будто не знал, что сказать. Соскочив с кровати, Эванжелина подбежала к нему и подобрала с пола свое платье. Посмотрев на него через плечо, она покачала головой и бросилась к двери.
Он шагнул к ней, вытянув руку.
– Нет! – крикнула Эванжелина. И повторила:
– Нет! Кое-как натянув платье, она торопливо выбежала из спальни, а потом осторожно прикрыла за собой дверь.
Ричард долго смотрел ей вслед, а затем перевел взгляд на ее туфельки и чулки, лежавшие посреди его спальни.
Стояла темная ночь, лишь клочья белой пены, пляшущие на гребнях волн, тихо плескавшихся у входа в пещеру, светились в беспросветной мгле. Было очень холодно, и девушка поплотнее закуталась в темный плащ, пробираясь к пещере. Как обычно, она старалась держаться в тени кустов и деревьев.
Эванжелина решила, что этой ночью передаст человеку Хоучарда письмо для Джона Эджертона – письмо, в котором она написала о том, что хочет выйти из игры. Так больше продолжаться не может, не должно.
Эванжелина вспомнила, как утром Ричард пришел следом за ней в конюшню.
– Я так и думал, что ты станешь избегать меня и задумаешь сбежать, – проговорил он. – Нам надо поговорить, Эванжелина.
Она кивнула. А что еще ей оставалось?
– Ты плохо спала?
Разумеется, она плохо спала, но не представляла, что это видно по ее лицу.
– Не тревожься, – небрежно бросил Ричард. – Я не собираюсь перебрасывать тебя через плечо и тащить в свою постель. Вообще-то мне бы, конечно, хотелось обнять твое обнаженное тело, но я не притронусь к тебе.
Ну что сказать на это? Что она готова отдать все на свете, лишь бы обнять его нагое тело?
– Я решил, что не буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты не согласишься стать моей женой. Ага, по твоим глазам вижу, что ты по-прежнему не хочешь взять меня в мужья. Стало быть, как любовник я устраиваю тебя больше. И ты предпочитаешь быть моей любовницей? Судя по тому, с какой скоростью ты залилась краской, передо мной уже не вдова болвана Андре, а мадемуазель Эванжелина де Бошам.
– Я рассказывала об Андре, имея в виду одного молодого француза, графа де Пуйи. Он хотел жениться на мне.
– Надеюсь, ты отказала этому идиоту?
– Да.
– Ты не станешь больше убеждать меня в том, что не любишь меня?
– Нет, этого я больше делать не буду. Можешь смеяться надо мной и дразнить до тех пор, пока я не задумаю проткнуть тебя одной из твоих старинных шпаг. Однако прошу вас выслушать меня, ваша светлость. Пожалуйста, дайте мне время для того, чтобы я могла как следует все обдумать и решить, как поступить дальше. Я ведь не слишком многого прошу?
Ричард потер рукой подбородок.
– Да уж, это прямо-таки уступка с твоей стороны, – медленно произнес он. – По-моему, я продвинулся вперед. Нет, ты просишь не слишком многого. Перед собой ты видишь самого терпеливого человека на свете. Хотя вообще-то я не отличаюсь этим качеством. Больше всего мне сейчас хочется раздеть тебя, бросить на стог сена и заняться любовью. – Он глубоко вздохнул. – Нет, я дал слово, но и ты должна в ответ пообещать, что не станешь избегать меня.
И она согласилась…
Эванжелина натянула капюшон пониже, чтобы прикрыть лицо. С каждым мгновением становилось все холоднее. Впрочем, это было понятно – она подходила все ближе к воде.
Эванжелина спешила, потому что у нее было мало времени.
Дав фонарем сигнал, она отправилась к пристани, чтобы встретить баркас, скользящий по воде к берегу. До нее донеслось несколько коротких свистков, и баркас причалил. Двое мужчин спрыгнули на пристань и стали о чем-то перешептываться с теми, кто остался на борту. Потом один из них оттолкнулся от пристани рукой, и баркас медленно отошел в море.