— А ты забыл, что дважды танцевал с ней на балу у леди Бренсон? Она без конца расписывала мне это счастливое событие. Очевидно, Тереза настолько уверена в себе, что ничуть не сомневается в своей способности привести тебя к алтарю. Но, как я уже сказал, с этой стороны тебе ничто не грозит. Ты ухитрился попасть из огня прямо в полымя. Правда, пламя поистине прелестное, тут ничего не скажешь.
— Напрасно ты выпил три бокала хереса подряд, спиртное затуманило твой мозг, Чарли. Как насчет кофе? Мгновенно приведет тебя в чувство. Нет, не стоит рассыпаться в благодарностях, я здесь по совместительству еще и дворецкий. Кофе?
— Сабрина Эверсли — очаровательная девушка, — продолжал Чарлз, игнорируя предложение друга. — К тому же ей восемнадцать. — Он принялся старательно загибать пальцы. — Ну да, восемнадцать. На два года моложе моей сестры Маргарет.
— Иногда в ней и верно проскальзывает какое-то очарование, тут ты прав, но обычно она упрямее и молчаливее Хорейса, любимого борова дядюшки Харви. Необыкновенное животное, если уж упрется, тут всему конец.
— Филип, при чем тут какой-то боров?! Оставь свои глупости и выслушай меня! Думаю, будет приличнее всего, если твоим шафером стану я. Старый граф может за день получить специальное разрешение на брак, и к концу недели вы поженитесь. Монмут сделает все, чтобы дело не получило огласки. — Чарлз облегченно вздохнул и просиял от удовольствия, что сумел так безупречно выразить свои мысли. — А вот теперь, пожалуй, неплохо бы выпить чашечку кофе.
— Кофе? — тупо повторил Филип, не в силах прийти в себя. — Специальное разрешение? Дорогой Чарлз, тебе в самом деле нужно поменьше пить. Ты считаешь, что я соглашусь жениться на Сабрине Эверсли? Да этот вздор еще смехотворнее, чем тот дурацкий жилет, который ты в прошлом месяце надел в «Уайте», помнишь? С желтыми тюльпанами по всему полю! Я знаю юную леди чуть меньше недели.
— В этом-то и вся штука, Филип. Ты успел заработать репутацию неотразимого, смертельно опасного для дам донжуана. Женщины дерутся за право попасть в твою постель, а мужчины зеленеют от зависти. И вот выясняется, что невинная незамужняя леди прожила с тобой в одном доме несколько дней. Она скомпрометирована, Филип, покрыта позором с головы до ног.
— А ножки у нее просто изумительные, — вставил Филип.
— Сомневаюсь, что даже Ричард Кларендон теперь ее захочет.
— Должно быть, я свихнулся куда сильнее тебя, Чарли! Вот от кого я еще слышал ее имя! Как-то за партией в пикет Ричард стал петь дифирамбы особе, на которой решил жениться. Да-да, молодая девушка из Йоркшира по имени Сабрина. Ну а теперь, когда я честно выслушал все твои доводы, позволь мне кое-что сказать. Я не собираюсь связывать себя узами брака. Не вижу надобности. Неужели не понимаешь? Она едва не погибла. Я спас ей жизнь. И при этом ни разу не посмотрел на нее как на женщину. Заботился о ней. Как брат, как отец, как сиделка, и все это отнюдь не включало и намека на плотскую любовь. Готовил, кормил ее и не требовал десерта в виде постели. Так что забудь весь тот вздор, который ты сейчас нес. Пусть ее получит Ричард вместе с моим благословением. Я был и остаюсь добрым самаритянином, и никем больше.
— Сомневаюсь. Как только до Кларендона дойдут слухи о пребывании Сабрины в обществе джентльмена, имеющего такую же репутацию, как и он сам, вряд ли намерения Ричарда останутся прежними. Знаешь ли ты, что он просто обезумел и едва не загнал коня в поисках Сабрины? Он сгорает желанием добиться ее. Но, Филип, смотри, чтобы дело не кончилось дуэлью.
«Возможно, Ричард не любит Сабрину, иначе отчего бы продолжал играть и распутничать? — размышлял Филип. — Ведь всего три недели назад он завел новую любовницу, оперную певичку! А что, если Чарли ошибается и это отнюдь не брак по любви?»
Он нахмурился, пытаясь в точности припомнить, что говорил Ричард о Сабрине.
Они играли в пикет в клубе «Уайте», предварительно навестив своих содержанок. Ричард был слегка пьян, да и на Филипа бренди уже начало оказывать обычное действие.
— Я нашел себе жену, — неожиданно бросил Ричард, глядя, однако, не на Филипа, а на веселый огонь в камине. Филип, подумав, что он шутит, засмеялся и наполнил бокал.
— Нет-нет, Филип, я серьезно. Восхитительная девушка, хотя придется ждать еще три месяца, пока ей не исполнится восемнадцать. Старый Эверсли заставил меня пообещать, что я наберусь терпения.
Филип вспомнил, как удивился такому признанию.
— Но ты похоронил первую супругу, Ричард, весьма удачно успевшую родить тебе наследника. И сам сколько раз твердил, что никогда больше не женишься, что ни одна женщина не способна дать тебе счастья и удовлетворения.
Вместо ответа Ричард осушил очередной бокал бренди.
— Я хочу ее, — тихо выговорил он голосом, хриплым от похоти и спиртного. — Она жизнерадостна и прекрасна, как сама жизнь. Волосы цвета пламени, густые и длинные. Умираю от желания зарыться лицом в эти пряди и вдыхать их аромат. Знаешь, Филип, она единственная красавица, кто не пытается пустить в ход свои чары, чтобы поймать меня. И, как ни странно, совершенно не знает, что такое страсть, и не подозревает, как пьянит меня ее прелесть. Да, я жажду ее и не стыжусь в этом признаться.
Филип с трудом очнулся от раздумий и сообразил, что пропустил мимо ушей очередную тираду Чарлза.
— Что ты сказал, Чарли?
— Спросил, что ты намереваешься делать.
— Ты, кажется, не расслышал? Я спас ее жизнь, не более и не менее того. И собираюсь вернуть ее семье. — Нет, все не так просто! Прежде нужно разделаться с Тревором. — Ты сказал, что этот Тревор женат на сестре Сабрины?
— Да, и если желаешь знать, его подкупили титулом. Элизабет — женщина малоприятная и не слишком привлекательная. При одном взгляде на нее хочется бежать со всех ног.
— У Сабрины есть в Лондоне тетка?
— Разумеется. Леди Берсфорд. Разве ты не бывал на ее приемах?
Ну да, та самая жена торговца.
Филип рассеянно кивнул. Очевидно, она намеревалась искать покровительства у тетки. Теперь, после объяснения Чарлза, Филип сумеет вытянуть из нее всю правду, ну а потом решит, как лучше поступить.
— Ты по-прежнему отказываешься признать, что скомпрометировал ее?
— Но я не компрометировал ее и не считаю, что мне выпала в этом фарсе роль главного злодея лишь потому, что позаботился о девушке. Только не говори, что когда-либо хотел слиться в объятиях с особой, зубы которой выбивают от холода дробь!
— Нет, но меня никто и никогда не считал распутником и ловеласом, как тебя. Возможно, и не столь странные ситуации заставляли тебя сходить с ума от вожделения.
— Да замолчишь ты?!
— Если тебе это так уж важно, лично я считаю, что ты сказал правду. Ты никогда не лгал, разве что в детстве, когда хотел избежать наказания. Но больше ни одна живая душа тебе не поверит. И Сабрина немедленно превратится в парию, стоит только кому-то узнать, что произошло.