— Я помню, как впервые увидела вас, когда была совсем еще маленькой. Тогда вы были очень добры ко мне и даже купили пирожок на ярмарке в Колчестере.
— Я тоже помню.
— Но потом вы уехали, и я снова увидела вас лишь через несколько лет. Мисс Питершем сказала, что вы знатный аристократ, известный в Англии и Италии.., и что вы часто бываете за границей. Потом вы неожиданно вернулись, когда мне исполнилось четырнадцать, и подарили на день рождения шахматы из слоновой кости. Я даже спросила мисс Питершем, нет ли у вас дочери, моей ровесницы, и не потому ли вы так добры ко мне.
Граф осторожно приподнял ее подбородок и вынудил взглянуть на него.
— Вы копия своей матушки.., и это лицо всегда стояло у меня перед глазами, пока вы не вытеснили ее из моей памяти.
— Матушка? — повторила она, сдвигая брови.
— Да. Видите ли, я любил Констанс, хотя в то время был совсем еще мальчишкой, но, к сожалению, она уже была замужем за вашим отцом. Для меня не имело значения, что она старше на пять лет. Когда я видел Констанс в последний раз, она уже носила под сердцем младенца — вас, Кассандра.
— В таком случае вы должны меня ненавидеть — ведь я ее убила.
— Возможно, так и было, но ненадолго.., точно так же я ненавидел вашего отца, за то, что его семя пустило в ней ростки. Я оставил Англию и не возвращался несколько лет, а когда все-таки приехал, увидел вас, ее дочь, похожую на мать как две капли воды. Вы были живым, энергичным ребенком, глаза которого светились умом и любознательностью. Я с самого начала намеревался опекать дочь Констанс, наблюдать, как она растет, каким-то образом стать частью ее существования. Но, увидев вас в четырнадцать лет, понял, что вы унаследовали от матери только внешность, но не волю и характер. Даже тогда вы привлекали меня, Кассандра, но когда вам исполнилась семнадцать, я понял, что люблю и хочу только вас. Только вас одну.
— Вы обманываете себя, милорд. Это мою мать вы любите.
— Ошибаетесь, — мягко возразил он.
— Но вы совсем не знаете меня. Нельзя любить того, кого плохо знаешь.
— Поверьте, Кассандра, я прекрасно вас знаю. Сбитая с толку девушка попыталась сжать кулаки, но тут же охнула от нестерпимой боли. Длинные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, и Касси поняла, что он старается не дать ей пораниться еще больше. Этот маленький знак его заботливости привел ее в отчаяние. Касси подняла на него измученный взгляд.
— Как вы можете хотеть кого-то, кто к вам равнодушен?
— В жизни крайне мало вещей остаются неизменными.
Девушка прижалась к спинке стула.
— Черт побери, мне ни к чему ваши вкрадчивые речи, милорд! Я никогда не переменюсь!
— Вам всего восемнадцать лет, Кассандра, — мягко выдохнул он и, неожиданно отпустив ее, уселся рядом. Девушка заметила в устремленном на нее взгляде темных глаз необычайную нежность и инстинктивно сжалась. Она ненавидела себя за умоляющий тон, но ничего не смогла поделать:
— Пожалуйста, отпустите меня! Клянусь, что никому не скажу о том, что вы сделали. Только отвезите меня домой.., ради Бога.
— Нет, — с холодной решимостью бросил граф. — И никогда больше не унижайтесь, Кассандра. Такое не в вашем характере.
— Как вы смеете надменно рассуждать о моем характере?! Вам про меня ничего не известно — ни мои мысли, ни желания, ни стремления. И если я вздумаю унижаться и рыдать, даже перед таким негодяем, как вы, то лишь потому, что сочту нужным!
Но дерзкий тон ее тирады вызвал у него насмешливо-удивленную улыбку.
— Думаю, теперь вы скажете, что склонны к истерикам и способны на любые венские хитрости и уловки.
— Идите к дьяволу!
— А, вот теперь леди заговорила на понятном мне языке. Бьюсь об заклад, другие молодые дамы вашего возраста к этому времени уже продемонстрировали бы тонкую чувствительность, упав в обморок по крайней мере дважды. Благодарю Бога за ваш характер, Кассандра: по-моему, томные барышни чертовски действуют на нервы.
Девушка резко отвернулась от него, и ледяное отчаяние снова окутало ее непроницаемым плащом. Яхта легко скользила по волнам, с каждой минутой унося ее все дальше от Эдварда.
— Куда вы направляетесь?. — спросила она, не глядя на Энтони. Возможно, он причалит в каком-нибудь английском порту и она сумеет сбежать? Но дальнейшие слова графа уничтожили крохотный проблеск надежды.
— В Италию. Точнее, в Геную. Впереди у нас долгое путешествие. Вы, конечно, знаете, что мой отец был английским пэром, третьим графом Клер, а мать — итальянкой. Последние годы я жил то в одной стране, то в другой. Теперь родина моей матери станет моим.., нашим домом.
Касси часто задавалась вопросом, почему ее обучали итальянскому, а не французскому, как всех остальных знакомых девушек.
«Это невозможно! — охнула она про себя. — Не ужели он знал ?!»
Но вслух произнесла только:
— На мачте развевается английский флаг.
— Конечно. Последние шесть месяцев “Кассандра” плавала под флагом Британии, и так будет продолжаться, пока мы не войдем во французские воды.
— И что вы сделаете тогда, милорд? — прошипела она. — Притворитесь французом и станете зваться “граф де Клер”? Поднимете французский флаг, чтобы скрыть собственную трусость?
— Подобный маскарад забавен, но совершенно ненужен. Генуэзцы — банкиры французов. Даже у короля Людовика хватает здравого смысла защищать источники пополнения королевской казны.
— А если французы нападут.., по ошибке?
Но граф, будто прочитав ее мысли, покачал головой.
— Поверьте, Кассандра, захват корабля французскими каперами или даже военным кораблем не приведет к вашему возвращению в Англию. В любом случае этого не произойдет. Вы видели пушечные порты? Это не игрушки, заверяю вас.
Касси устало сгорбилась на стуле. В голове теснились неотвязные мысли об Эдварде, Эллиоте и Бекки. Как они будут горевать и терзаться, когда найдут ее разбитую лодку! Вероятнее всего Эллиот уже волнуется из-за того, что сестра еще не вернулась.
— Вы злой, безжалостный, жестокий человек, милорд, — хрипло прошептала она.
— Возможно. Именно безжалостный, поскольку пошел бы на все, чтобы вы стали моей женой.
Он заметил, как потускнели ее глаза, и, взглянув на часы, встал.
— Уже поздно, Кассандра. Я должен появиться на палубе, проверить, правильным ли курсом мы идем.
Если вы хотите умыться, найдете тазик с водой на комоде. Щетки, белье, платья — в гардеробе и на туалетном столике. Поужинаем, когда я приду.
Касси, онемев, уставилась на него. Смутно, словно издалека, до нее донесся скрежет ключа в замочной скважине.