— Превосходно. Ну а теперь, когда мы пришли к полюбовному соглашению, давайте вернемся к гостям.
Он взял Касси под руку и повел к двери, но по дороге поднес ее пальцы к губам и поцеловал:
— Благодарю тебя, сага.
Касси, изумленно взглянув на него, покачала головой:
— Я не понимаю вас, милорд. Что мне думать о человеке, который похитил меня, привез в чужую страну, а теперь позволил рисковать своим состоянием?
Глаза графа остановились на жемчужном ожерелье. Однако вслух он лишь вкрадчиво сказал:
— Не ломай себе голову, дорогая. Вполне достаточно стать моей женой.
Касси мрачно нахмурилась, повернулась и поспешно направилась в гостиную.
— Тебе весело, Кассандра? — спросил Энтони, догоняя ее.
— Скажем, я приятно удивлена. Признайтесь, вы подкупили гостей, чтобы они были добры ко мне?
— Если считать вкусную еду и хорошее вино подкупом, тогда ты права.
— Интересно, о чем шла речь? При звуках мелодичного голоса графини Джованны Касси немедленно оглянулась.
— Дорогой Антонио, — мягко продолжала Джованна, положив ему на рукав нежную белую ручку, — до сих пор мне удалось обменяться лишь несколькими словами с вашей очаровательной.., гостьей. Вы же знаете, как меня интересует все, связанное с Англией. Не будете ли вы так добры оставить нас с синьориной наедине, чтобы мы смогли получше познакомиться?
Граф заколебался: ему совсем не нравилась коварная улыбка, растянувшая губы Джованны. Он уже хотел воспротивиться, но тут Касси весело заметила:
— Да, милорд, прошу, оставьте нас ненадолго. Я так много слышала о графине, что сгораю от нетерпения узнать о ней побольше.
Энтони испытующе посмотрел на девушку:
— Хорошо, дорогая, но не забудь, что остальные гости жаждут насладиться твоим обществом.
Однако тревожные мысли не покидали графа. Он до такой степени ушел в себя, что почти не слушал своего друга Джакопо Сандро, стареющего аристократа, чьим единственным развлечением было приобретение в Париже париков самых невероятных фасонов.
— Итак, синьорина, — вкрадчиво начала графиня, — вам нравится Генуя?
— Признаться, всегда интересно побывать в чужой стране, графиня, — осторожно откликнулась Касси. Хотя ее опыт в обращении с дамами, вооруженными кошачьими коготками и нравом фурии, был весьма скуден, у нее, однако, хватало сообразительности держаться начеку. Взгляд графини снова устремился на жемчужное ожерелье.
— У вас прелестные жемчуга. Совершенно необыкновенные.
— Благодарю, синьора, — просто ответила Касси, гадая, что задумала графиня. Ей пришло в голову, что она, возможно, ошибалась относительно истинных намерений Джованны, и девушка немного смягчилась:
— Ваши драгоценности подобраны с таким вкусом.
Графиня грациозно наклонила голову. Улыбка по-прежнему не сходила с ее губ:
— Это граф учил вас итальянскому?
— Нет, гувернантка. Боюсь, однако, мой акцент невыносим.
Итак, Чезаре был прав! У шлюшки была гувернантка — скорее всего она из благородной семьи.
Злость на мгновение затуманила ее рассудок, и Джованна не выдержала:
— Значит, вы собираетесь выйти замуж за графа?
Касси недоуменно подняла брови:
— Отчего вы так решили, графиня?
— Эти жемчуга вот уже несколько поколений носят невесты семейства Парезе.
Касси ошеломленно смотрела на Джованну, пока печальная истина наконец не дошла до нее. Девушка была вне себя от досады на собственную доверчивость. Подумать только, этот вероломный негодяй убедил ее надеть ожерелье! Уж не потому ли гости с таким уважением отнеслись к ней?! Приняли в свое общество, ибо жемчуг лучше всяких слов убедил их в намерениях графа?!
— Это всего лишь ожерелье, синьора, — сухо сообщила она Джованне, — и заверяю вас, не имеет никакого особого значения.
Сбитая с толку Джованна не знала, что и думать. Волна облегчения нахлынула на нее. Неужели граф действительно не собирался жениться на потаскушке? И у дурочки не хватило ума это скрыть!
— Но, моя дорогая синьорина, — сладко пропела она вслух, — ваши прелести способны очаровать любого мужчину!
Она недвусмысленно уставилась на округлые груди Касси, гордо вздымавшиеся над кружевной отделкой лифа.
— Боюсь, графиня, что мои прелести здесь ни при чем, хотя иногда они и впрямь побуждают мужчин на самые безумные поступки.
К сожалению, Касси плохо знала итальянский, и укол не достиг цели. Так и не поняв смысла язвительного намека, Джованна решила, что англичанка попросту глупа и не может стать достойной соперницей. Хорошо зная, что граф не выносит безмозглых женщин, она окончательно успокоилась и с довольной улыбкой отошла от Касси.
Однако девушка заметила, что Джованна немедленно отвела в сторону Бьянку Пьязи и” смеясь, сообщила той достаточно громко, чтобы было слышно окружающим:
— Кажется, граф посчитал, что генуэзское общество нуждается в развлечениях, иначе не выставил бы напоказ свою английскую шлюху. Потаскушка сама призналась, что жемчуга новобрачной не имеют никакого значения, дорогая Бьянка.
Касси вспыхнула от стыда и гнева. Как она могла быть такой дурой?! Пальцы сами потянулись к жемчужинам. О Боже, если бы только граф оставил ее в покое!
Она подошла к Чезаре и, лихорадочно блестя глазами, попыталась завести остроумную беседу, но, к своему ужасу, поняла, что не может выговорить ни слова. Девушка поспешно направилась к выходу, бормоча на ходу извинения. Очутившись в спальне, она распахнула стеклянную дверь. Вечерний ветерок с моря охладил пылающие щеки. Касси вышла на балкон и в отчаянии прислонилась к перилам. В эту минуту она и впрямь не представляла, что делать. Пальцы снова сомкнулись на ожерелье, и девушка, бешено рванув нить, послала по полу дождь белых бусин. Жемчужины раскатились во все стороны, и было слышно, как некоторые ударяются о мраморные статуи в саду.
Касси оцепенела, потрясенная тем, что наделала. Опустившись на колени, она стала собирать жемчуг, но слова Джованны настойчиво сверлили мозг. Слепая ярость застлала глаза, и Касси отшвырнула горсть белых шариков. Одернув платье, она вынудила себя сойти вниз с высоко поднятой головой. Граф немедленно оказался рядом и вопросительно посмотрел на нее. Но Касси, подчеркнуто не обращая на него внимания, вежливо прощалась с гостями, хотя хорошо понимала, что все заметили отсутствие ожерелья.
— Вот теперь, синьорина, вы выглядите.., как подобает… — бросила Джованна на прощание.
— Сука, — пробормотала Касси, однако искренне улыбалась остальным гостям, желавшим ей спокойной ночи.
Как только Скарджилл закрыл входные двери, граф повернулся к Касси. Его темные глаза зловеще сверкали: