Они добрались до конца Бродвея, и Эдвард повел ее по Боулинг-стрит.
— А здесь раньше стояла статуя Георга III. Мятежники сбросили ее и перелили на пули и пистолеты.
— Но все здесь кажутся верными Англии, Эдвард. Где же эти таинственные мятежники?
— Их не так уж много. В Нью-Йорке это в основном сброд, шайка злобных горлопанов. Прежде чем генерал Хау захватил Нью-Йорк, одна из таких, называющих себя “Дети Свободы”, громила магазины и дома тори. Многим семьям лоялистов пришлось покинуть Нью-Йорк. Они вернулись только после того, как мы взяли город. Мятеж — не что иное, как бесконечные стычки во всех уголках этой огромной страны. — Эдвард пожал плечами. — Всякому понятно, что из этого выйдет.
Касси задумчиво покачала головой:
— По твоим словам, Эдвард, это огромная страна. Как же Англия, которая находится в тысячах миль отсюда, надеется сохранить власть?
Эдвард с сожалением улыбнулся.
— Ты говоришь в точности, как Джен.., мои друзья-тори. — Он отвел глаза.
— Иногда мне кажется, — продолжала Касси, пристально глядя на него, — что все попросту должны оставить друг друга в покое. Война — это такая бессмысленная расточительность.
— Верно. Но ты подумала, что в этом случае станется с лоялистами? Их судьба вряд ли будет завидной.
— Но ведь простых решений не бывает, не так ли?
— Вот именно.
Эдвард, как и Касси, думал о собственной жизни. Да, простых решений никогда не бывает…
— Вон та молодая леди, по-видимому, знает тебя, Эдвард.
Эдвард постарался отогнать мрачные мысли и поднял глаза. В нескольких шагах от них стояла Дженнифер, такая напряженно-неподвижная, что казалась высеченной из камня.
— Дженни! — окликнул он, пытаясь изобразить спокойствие, которого не чувствовал. — Мисс Лейси! Касси, позволь познакомить тебя с.., моим другом.
Дженни хотела лишь одного — повернуться и уйти, но не могла. Она униженно стояла, пока Эдвард под руку с необыкновенно красивой девушкой подходили ближе. Спутница Эдварда никак не походила на одну из соблазнительных девиц мадам Харпер, предназначенных исключительно для услад господ офицеров. Нет, перед ней, несомненно, леди.
У Дженни болезненно сжалось все внутри. Неожиданно она поняла! Элегантно одетая девушка с копной блестящих золотистых волос, несомненно, Кассандра.., нет, этого не может быть!
Но какое-то шестое чувство подсказывало ей: это пропавшая невеста Эдварда, которую считали погибшей. Она здесь, в Нью-Йорке, вернулась к жениху!
Дженни выпрямилась, призывая на помощь остатки гордости. К собственному изумлению, она смогла выговорить, причем довольно спокойно:
— Доброе утро, майор Линдхерст.
— Дженни.., мисс Лейси, представляю вам Кассандру Броум. Касс, мисс Лейси.
Касси приветливо кивнула молодой женщине, удивляясь неожиданно напряженному голосу Эдварда.
— Очень рада, мисс Лейси. “Даже голос ее прекрасен”, — думала Дженни, вынуждая себя сказать что-то вежливо-тривиальное.
— Вы только сейчас приехали?
— Да, вчера. Эдвард показывает мне город. Дженни внезапно почувствовала, что ее вот-вот вырвет. Мощенная брусчаткой мостовая, казалось, поднялась, чтобы ударить ее в лицо, и девушка покачнулась.
— Дженни, вам плохо? — встревожился Эдвард. И снова этот напряженный тон! Касси присмотрелась к молодой даме. Великолепная, высокая фигура, полные бедра и грудь, прекрасные манеры, грациозная посадка головы. Густая копна рыжеватых волос уложена в модную прическу, мягкие локоны обрамляют лицо с классическими чертами. Широко раскрытые зеленые глаза умоляюще устремлены на Эдварда.
— Нет, все в порядке. Это.., запах смерти… Когда ветер дует с юга, мне становится не по себе.
Эдвард протянул было к ней руку, но тут же беспомощно уронил и сухо осведомился:
— Может, проводить вас домой, Дженни?
— Нет, благодарю, Эдвард. Уверяю вас, мне уже лучше. Мисс Броум, до свиданья.
Она резко кивнула, подобрала зеленую бархатную юбку и поспешила через улицу с высоко поднятой головой.
— Кто эта мисс Лейси, Эдвард? — поинтересовалась Касси, стараясь говорить как можно равнодушнее.
— Дженни и ее отец, Бенджамин Лейси, мои добрые друзья, — с деланной беспечностью ответил Эдвард. — Ее отец — писатель и партнер Эмброза Сирла, издателя “Нью-Йорк меркьюри”, газеты заядлых тори. Дженни плохо выглядит, — добавил он, словно эта мысль только пришла ему в голову.
— Возможно, тебе следовало настоять на том, чтобы проводить ее. И поговорить.
— Нет, с ней все будет хорошо, — твердо заявил Эдвард, немного помолчав.
Но Касси не была ни слепа, ни глуха. Дженнифер Лейси была явно влюблена в Эдварда. От нее не укрылось, как скованно он держится, и девушка не стала задавать лишних вопросов. Поскольку сама Касси умолчала о многом, нечестно допрашивать его или требовать большего.
— О каком запахе она говорила? — беззаботно осведомилась Касси, желая поскорее избавить его от смущения.
— Вонь из тюрем. По всему Нью-Йорку военнопленные содержатся в ужасающих условиях, в церквях и на сахарных заводах без окон, где невыносимо душно летом и холодно зимой. Мне говорили, что умершие часто лежат среди живых целыми днями, прежде чем их вынесут.
— Но это ужасно!
— Пленные мятежники содержатся и в трюме британской плавучей тюрьмы “Джерси”, пришвартованной в Уоллэбаут-Бей, и участь их не менее тяжела. Такой жизни не вынесли бы даже крысы, не говоря уже о людях. — Эдвард вздохнул. — Наше командование, как нетрудно догадаться, остается глухо к этой проблеме… — И, увидев, как побелело лицо Касси, спохватился:
— Пожалуйста, прости меня, Касс. Это не слишком приятная тема.
— И ты ничего не можешь сделать, Эдвард?
— Нет. После пожара в городе не хватает жилья, не говоря уже о тюрьмах. Пленных нужно где-то держать: если их освободить, они немедленно присоединятся к армии мятежников. Меня бесит лишь их положение. Люди, невзирая на свои убеждения, все-таки люди, а не животные. Но генерал Хау и слышать ничего не желает.
Касси втянула носом воздух. Если запах и был, она его не чувствовала. Мысленно она продолжала возвращаться к мисс Лейси. В живых зеленых глазах девушки застыла такая боль!
Когда они вернулись в гостиницу, Эдвард на мгновение стиснул руки Касси.
— Я должен разыскать священника. Касс. Пожалуйста, не выходи одна. Я боюсь за тебя.
— Эдвард, мне нужно поговорить с тобой. Но Эдвард был до того погружен в собственные мысли, что не заметил умоляющих ноток в голосе Касси.
— Поговорим, когда я вернусь. Я недолго, Касси. Он приложился к ее щеке целомудренным поцелуем и ушел. Касси беспомощно смотрела ему вслед.