Грэйсон развернулся и ушел, нервно похлопывая себя по бедру хлыстом, а Райдер долго думал над словами управляющего, чувствуя себя так, словно получил крупную взбучку от отца. Хотя от отца ему досталось бы больше. Райдер отошел от воды и уселся под тенью пальмы, оперевшись спиной на мохнатый ствол. Во многом управляющий был, конечно, прав, хотя он и преувеличил амбиции своего хозяина. Райдер вовсе не собирался завоевывать мир и не был таким эгоистичным, каким изобразил его Грэйсон. И Джейн, и Синд-жен могли бы выступить в защиту Райдера, находись они здесь, рядом с ним.
«Неужели я такой бесчувственный, самовлюбленный прохвост, каким считает меня Грэйсон? — с обидой в сердце думал он. — Он ошибается, я вовсе не такой уж плохой. И что он там болтал по поводу добычи? Тут уж старик явно перегнул палку. Разве я относился к Софии как к своей добыче?»
Однако как Райдер ни старался оправдаться перед собой, он не мог не признать справедливости обвинений Грэйсона и, не в силах отделаться от чувства стыда и неприятного осадка, оставшегося от разговора, зло чертыхнулся и стал жаловаться большой зеленой черепахе, медленно ползущей по белому песку в сторону моря.
Райдер оказался прав. София, не раздумывая ни секунды, отказала управляющему, но постаралась сделать это как можно мягче. Управляющий, растерянный и удрученный, сидел перед ней опустив голову и не знал, что ему предпринять: немедленно уйти или еще остаться на какое-то время.
— Поймите, я не могу, — мягко сказала София и попыталась улыбнуться, хотя улыбка и далась ей с трудом; больше всего в тот момент девушке хотелось заплакать. — Я не знаю, как вам объяснить.
— Я не понимаю вас, София. Не торопитесь с ответом, подумайте еще. Я не какой-нибудь молодой бездельник, и намерения у меня наилучшие.
— Нет-нет, — покачала головой София, — я не выйду за вас замуж, Сэмюель. Мое решение окончательное.
Управляющий, услышав, как она назвала его по имени, вздрогнул от неожиданности: так непривычно было ему услышать это после четырех лет, в течение которых София называла его не иначе, как «мистер Грэйсон». В данной ситуации девушка сочла более удобным обратиться по имени к человеку, который сделал ей предложение.
— Простите мне мою нескромность, София, но я в курсе того, что по отношению к вам сделал Райдер. Я сочувствую вам, я понимаю, как вы переживаете.
— Вам Райдер сказал об этом?
— Нет, что вы! Но он знает, что мне известен его некрасивый поступок. Извините меня за прямоту, девочка моя, но ведь у вас может быть ребенок! Что вы будете тогда делать, без протекции, без денег, без родственников?
София побледнела и энергично замотала головой, шепча:
— Такого не должно быть, это несправедливо, Бог не позволит…
— Из этого затруднительного положения есть выход: соглашайтесь на брак со мной, мне все равно, носите вы под сердцем ребенка Райдера или нет.
София не могла не отдать должное настойчивости Грэйсона, его благородству и готовности на все, лишь бы ей было хорошо, но она понимала, что брак с Грэйсоном — вещь для нее совершенно немыслимая, и поэтому твердо сказала:
— Никогда, слышите, никогда я не смогу стать вашей женой.
Управляющий вздохнул.
— Что ж, — горько заметил он, — Райдер был прав.
— Я не понимаю, — отозвалась София, — о чем вы говорите.
— Райдер был уверен, что вы откажете мне, потому что он, и никто другой — ваш первый любовник.
София нервно рассмеялась, и управляющий недоуменно уставился на нее: он не находил в своих словах ничего смешного.
— По крайней мере, — сумела наконец выговорить София, — если Райдер так рассуждает, значит, он не считает меня такой уж пропащей, женщиной без чести, знаменитой ямайской шлюхой!
В эту минуту в гостиную вошел Райдер. Он услышал нервный, почти истеричный смех Софии и немедленно поспешил к ней выяснить, что заставило ее так смеяться.
— О, Сэмюель, Софи, — растерянно проговорил он, заметив в гостиной управляющего, которого менее всего ожидал там увидеть, — прошу прощения.
— Не уходите, Райдер, останьтесь, — сказал Сэмюель Грэйсон. — Мы уже все выяснили. Вы были правы, София отказала мне. А посему я вынужден оставить вас. Я намереваюсь сейчас поехать в Монтего-Бей и выяснить, какие действия собирается предпринять Шерман Коул. Может быть, поймали Томаса, и нам тогда будет легче объясняться с судьей. До свидания.
Райдер не вымолвил ни слова, пока управляющий не вышел из комнаты, а когда тот исчез, почувствовал необыкновенное облегчение, словно у него гора с плеч свалилась. Он не хотел задумываться над причинами этого радостного чувства и вместо этого занялся разглядыванием Софи. В простеньком платьице, босоногая, она выглядела маленькой, беззащитной девочкой.
— Признайся, Софи, — сказал он, — эти миленькие платья, которые я привез тебе из Кэмил-холла, ты носила еще до начала своих знаменитых любовных приключений?
София, услышав это язвительное замечание, напряглась, ее руки непроизвольно сжались в кулачки, глаза сузились, и в них появилось недоброе выражение, однако очень быстро она справилась с собой и ответила Райдеру одной из очаровательнейших улыбок, имеющихся у нее в запасе:
— Ну разумеется, Райдер, они сохранились с того времени. Тебе они не нравятся, да? Я ведь не выгляжу в них взрослой вульгарной женщиной, правда? Но что же прикажешь мне делать? Ты выбрал именно эти наряды, я их и ношу. Почему тебя смущают эти скромные платья? Представь, что на мне надето вызывающе-яркое одеяние, открытое чуть не до талии, в котором я встречала тебя в тот памятный день. Подойди, не бойся, ты же мужчина, сдерни платье с моих плеч, как тогда, в саду, помнишь? Докажи свою силу и власть надо мной! Знаешь, при одной мысли о том, что ты так сделаешь, я начинаю дрожать и бояться! Ты можешь приласкать меня, склонить мою голову себе на плечо, обнять… В чем дело? Ты не горишь желанием заключить меня в свои жаркие объятия? Странно. По-моему, ты должен похвалить меня, разве я не спасла от позора нашего благородного, великодушного Грэйсона, который, забыв о благоразумии, собирался на мне жениться?
Райдер, не в силах дольше слушать этот издевательский монолог, громко чертыхнулся и почти крикнул:
— Прекрати! Немедленно прекрати это безобразие!
— Безобразие? Ты вдруг перестал думать обо мне как о распутной женщине?
— Да. Или нет. Не знаю. Черт тебя побери с твоими вопросами.
— Это управляющий заставил тебя переменить обо мне мнение?
— Нет.
София, по собственной инициативе принявшаяся играть ненавистную ей роль, чувствуя, что ее выдержки надолго не хватит, стремительно бросилась к балконной двери, шепча в ужасе:
— Господи, что будет, если я беременна?
Райдер, догнав ее на балконе, успел услышать эту фразу и, не скрывая удивления, спросил: