— Как вам угодно, миссис Карстерс, — насмешливо согласился Рафаэль, — между прочим, а почему бы вам не пойти наверх и не привести себя в порядок? Вы бы могли немного освежиться и отдохнуть. А я займу ваше место в кухне. Нет, не надо меня благодарить. Я и так знаю, что ваша признательность безгранична.
Виктория тоскливым взглядом обвела кухню в поисках подходящего тяжелого предмета. На секунду ее глаза задержались на массивной деревянной лопате. Она представила звук, который издаст эта штуковина, соприкоснувшись с его задницей, и нашла идею чрезвычайно перспективной. Рафаэль моментально уловил, в чем дело, схватил лопату и спрятал ее себе за спину.
— Ты хочешь испробовать на мне эту вещицу? — поинтересовался он. — А может, сделаем наоборот? Мне тоже хочется узнать, какое действие окажет на тебя эта деревяшка. Боль и наслаждение. Ты этого хочешь, моя дорогая? Кстати, многие люди получают таким образом значительно большее удовольствие. Мне это, в общем, никогда не нравилось, но если ты меня попросишь, обещаю подумать.
— Заткнись!
Рафаэль, улыбаясь, следил, как Виктория, гордо выпрямившись, покидает кухню.
— Кстати, дорогая, — крикнул он ей вслед, — где все же твой физический недостаток? Я подумал и решил, что у тебя кривой палец на ноге. И не возражаю, если заниматься со мной любовью ты в дальнейшем будешь в тапочках. Насколько я понял, ты очень чуткий человек и таким образом щадишь мои чувства.
Рафаэль услышал, что шаги стали очень быстрыми. Теперь она бежала вверх по лестнице. Удовлетворенно рассмеявшись, он вернулся к кухонному столу и отправил сделанного из теста человечка в печь.
* * *
Выражение лица Виктории вознаградило Рафаэля за все предыдущие огорчения. Она удивленно разинула рот, залилась краской и закрыла глаза. Но она все же успела рассмотреть скульптурное творение своего супруга, извлеченное на свет Божий из горячей печи.
— Тебе не нравится, дорогая? Виктория, зажмурившись, ожесточенно затрясла головой.
— Тебе надо научиться смотреть на вещи проще, Виктория, — весело сообщил Рафаэль и положил ей в тарелку вполне испекшегося человечка. — Признаюсь, я уязвлен и оскорблен. Надеюсь, в следующий раз ты соизволишь открыть глаза и посмотреть на своего мужа. Хотя бы для того, чтобы иметь основания для сравнения. Садись скорее за стол, моя дорогая, и позволь мне отрезать тебе кусочек отменного теплого хлеба. Какую часть ты предпочитаешь?
— Это отвратительно! — Виктория с трудом заставила себя открыть глаза и посмотреть на подрумянившееся произведение искусства с огромным хорошо пропеченным фаллосом. Но ее муж настолько откровенно наслаждался ситуацией, что она решила во что бы то ни стало хоть немного испортить ему настроение. Вымученно улыбнувшись, она проговорила:
— Разумеется, получше я сама отрежу себе хлеба. Дай мне нож, или лучше я просто отломаю. Да, я, пожалуй, так и сделаю.
Затем Виктория перешла от слов к делу и с хрустом отломила наиболее выдающуюся вперед часть хлебной фигурки. Рафаэль громко застонал. Она учтиво передала ему кусочек теплого хлеба, который он немедленно намазал маслом и с насмешливым поклоном вернул жене:
— Показать тебе, как его следует есть?
— Думаю, что его надо положить в рот, — задумчиво проговорила Виктория, — откусить кусочек, разжевать и проглотить. Я правильно излагаю последовательность действий?
Рафаэль растерянно моргнул и состроил болезненную гримасу:
— Ты совершенно лишена воображения?
— Что ты имеешь в виду?
Последовавшая вслед за этим насмешливая улыбка не предвещала ничего хорошего.
— Видишь ли, Виктория, поскольку мы женаты, думаю, не будет большого вреда, если я обучу тебя некоторым вещам. Любовные игры, моя дорогая, чрезвычайно разнообразны. И некоторые из них предполагают нахождение моего.., мужского приспособления не в твоем.., ну, скажем так, не там, где он был до сих пор, а…
Виктория взглянула на мужа с таким недоумением, что Рафаэль тут же сдался. Это объяснить невозможно. Оставалось надеяться, что со временем она проявит большую склонность к практическим занятиям.
Всякий раз глядя на жену, Рафаэль начинал испытывать острое, мучительное желание. И ему приходилось одергивать себя, напоминать себе о необходимости проявлять благородство и внимание, об обязанности дать ей возможность оправиться от травмы, которую он сам нанес ей в первую брачную ночь.
Но эта восхитительная женщина была постоянным искушением. Он снова представил себе, как затуманиваются страстью ее глаза, как она громко кричит во время оргазма и чуть слышно всхлипывает после… Рафаэль глубоко вздохнул и откусил очередной кусок хлеба с маслом. Все-таки он счастливый человек и должен быть вечно признателен судьбе за столь щедрый подарок.
Поскольку они съели целую буханку хлеба, вопрос об ужине был отложен на неопределенный срок. Рафаэль предложил совершить прогулку по окрестностям, и Виктория согласилась. Ей было откровенно скучно одной, а ее муж, несмотря на свои многочисленные недостатки, вечные капризы и насмешки, был по-настоящему интересным собеседником. Он мог заставить ее затаив дыхание слушать нескончаемые истории о своих опасных приключениях, или, забыв обо всем на свете, хохотать над очередным рассказанным им курьезом. Правда, временами ей хотелось дать ему крепкий подзатыльник, но ведь не всегда.
Рафаэль бережно взял жену под руку. Его прикосновение вновь напомнило ей бурную любовную сцену на кухонном полу… Что ж, утешает хотя бы то, что пока он не видел ее изуродованного бедра. И то слава Богу.
Солнце уже садилось, но легкий ветерок был теплым и ласковым, а воздух благоухал нежнейшими ароматами зелени и цветов. Они медленно брели по узкой тропинке, ведущей к небольшому очаровательному пруду. Там на крошечной полянке Рафаэль опустился на мягкую траву и увлек Викторию за собой. Она уселась рядом, тщательно укрыв ноги желтыми муслиновыми юбками. Некоторое время оба молчали. Решив, что пауза затянулась, Виктория сочла необходимым начать разговор.
— Здесь много кувшинок и лягушек, — сообщила она. Поскольку Рафаэль не поддержал разговора о местной флоре и фауне, она сменила тему:
— Где именно в Корнуолле ты собираешься строить свой дом?
— Наш дом, моя милая.
— Не придирайся к словам!
— Я не придираюсь, я уточняю. Думаю, наш дом будет не слишком близко к Драго-Холлу. Возможно, где-нибудь севернее, на побережье. Например, около Сент-Агнес. Ты когда-нибудь была там?
— Да, — оживилась Виктория, — там очень красиво. Дикие места. В природе той местности есть нечто варварское, под стать тебе.
— Это комплимент? — удивился Рафаэль.
— А зачем тогда мы поедем в Драго-Холл? — спросила Виктория, проигнорировав последний вопрос.
Рафаэль не хотел да и не мог делиться с женой своими планами, связанными с этим визитом, поэтому повторил свое ставшее уже стандартным объяснение: