— Да-да, ма так и написала в своей инвентарной книге, что они уехали в Бостон, к родственникам.
Что же, значит, одна из жен Найтингейлов действительно предала мужа. У Кэролайн неприятно защемило сердце. Лучше бы ей не ворошить прошлое. В эту ночь, когда она и Норт, обнявшись, лежали под одеялом, она призналась мужу:
— Я прочла записи твоего прадеда в дневнике. Он ни разу не назвал Гриффина по имени. И, кажется, не убил, а если и убил, то похоронил тайком, так что никто и никогда не нашел тела. А твоя прабабка умерла всего лишь месяц спустя. Какой трагический конец!
Норт долго молчал, прежде чем ответить:
— Знаешь, я, наверное, напишу письмо Гриффинам. Говоришь, миссис Фрили упомянула, что они переехали в Бостон? — Кэролайн кивнула, уперлась лбом в плечо мужа, вдохнула его запах и позабыла обо всем.
— Бог мой, — пробормотал Норт, уже гораздо позже, когда наконец снова был в состоянии связать хотя бы два слова, — Ты даришь мне видение рая на земле, Кэролайн.
— Никогда не забывай об этом, Норт Найтингейл, — предупредила она. — Как бы я хотела, чтобы могила короля Марка действительно оказалась такой же настоящей, как наследство Уиндемов! Подумать только, Уиндемы сумели по древним книгам и неверным следам найти путь к спрятанному сокровищу!
— Сожалею, милая, но, скорее всего, это просто фантазии оскорбленных мужчин, и ничего больше.
— Хорошо же ты думаешь о своих предках! Нет, я действительно надеялась, что твоя прабабка была верна мужу. Теперь, кажется, сомнений нет.
— Сомнений нет… Но, может, были какие-то причины? Кто знает?
* * *
Кэролайн изо всех сил зажмурилась и сцепила зубы. — Кэролайн, расслабьтесь же, прошу вас. Я не причиню вам боли, просто проверю кое-что. Норт, отойдите, если, конечно, не желаете занять мое место.
Норт отступил и молча наблюдал, как доктор Трит осматривает его жену. Доктор не поднял ее ночную сорочку, просто сунул руки под одеяло и тонкий батист, а потом, выпрямившись, объявил:
— Живот плоский и мягкий, но я вынужден проверить, как там внутри. — И прежде чем Норт начал задыхаться от гнева, доктор Трит встал и велел сестре:
— Принеси горячую воду и мыло, Бесс, да побыстрее.
— Мне это не нравится, — пожаловалась Кэролайн.
— И мне тоже, дорогая, но, как я уже сказал, ничего не поделаешь. Приходится осматривать всех беременных пациенток. Я постараюсь не сделать вам больно, но для собственного и вашего спокойствия нужно убедиться, что все в порядке. Сначала он пощупал ее груди, и Кэролайн отчаянно пыталась думать о чем-нибудь постороннем. Ей неприятно было само прикосновение пальцев доктора. Эти пальцы, сухие и длинные, проникли внутрь, и Кэролайн почувствовала резкую боль, и хотя он был осторожен и даже нежен, ничего более оскорбительного она в своей жизни не переживала, а когда другая рука нажала на живот, Кэролайн едва не потеряла сознания. Перед глазами все поплыло.
— Ну вот и готово, — объявил доктор Трит, отступая. — Что ж, дорогая, видимо, с вами все в порядке. Ничего страшного, вы вполне здоровы. Придется осмотреть вас еще раз, когда срок будет достаточно большим. А теперь, Норт, спустимся вниз, пока Бесс помогает вашей жене одеться.
— Это было ужасно, — простонала Кэролайн, когда мужчины вышли.
Бесс, нахмурившись, помогла Кэролайн встать с постели.
— Вас не затошнило?
— О нет, просто ужасно смутилась. Я знаю, это глупо, ведь он доктор, но все равно невыносимо. Спасибо за то, что помогли мне, мисс Трит.
— Ну конечно, он доктор, — улыбнулась Бесс все еще багровой от стыда Кэролайн и вручила ей сорочку и чулки.
* * *
Дачесс пребывала в угнетенном состоянии духа. Она обыскала каждый клочок местности, о которой рассказывала Кэролайн, но не нашла ничего, ни малейшего следа. Вздохнув, она положила в рот кусочек бланманже и сказала:
— Конечно, прошло столько лет! И так много людей здесь побывало, и каждый считал, что сможет отыскать сокровище. Если бы только твой прадед, Норт, написал поточнее, где нашел этот несчастный браслет!
— Мне очень жаль, Дачесс, но поверьте, этот несчастный браслет никогда не существовал, а если и существовал, наверняка не имел ничего общего с королем Марком.
Граф погладил жену по руке:
— Ты пыталась, как могла, душечка. Большие часы, хрипевшие так, словно проглотили лягушку, пробили семь раз.
— Как я ненавижу звук этих часов! — поежилась Элис. — Они всегда так противно скрипят?
— Сколько я себя помню. Я уже говорил Кэролайн, что если эта проклятая штука когда-нибудь сломается, я вышвырну их в мусорное ведро, — ответил Норт.
— А мне нравится их бой, — вмешался Оуэн. — Словно сильно простуженный король пытается отдавать приказы. Кэролайн, засмеявшись, покачала головой.
— Все вы неисправимые романтики и наделены чересчур живым воображением. По-моему, их просто нужно смазать.
После роскошного ужина, состоявшего из тушенной в пиве говядины, пирога с анчоусами, жареной баранины с белыми бобами, бесчисленных салатов и бланманже с миндальными пирожными на десерт, граф и графиня объявили, что в среду уезжают в Лондон. Кэролайн искренне расстроилась. Она полюбила Дачесс и подружилась с ней и с ее невыносимым мужем, позволявшим себе говорить все, что хотел сказать, немилосердно дразнившим жену и тут же не стеснявшимся целовать ее при всех… Кроме того, он обладал блестящим остроумием и был очень занятен, хотя и не так, как Норт, конечно, но все же часто заставлял ее улыбаться.
— Иди сюда, — позвал Норт этим же вечером, в тишине их спальни, — посиди у меня на коленях. Не могу видеть тебя расстроенной. Вот так, милая, лицом ко мне.., ах, как я люблю, когда ты рядом… Он начал целовать жену; нетерпеливые руки уже стягивали с нее халат и ночную сорочку, а ладони ласкали обнаженную грудь.
— Силы небесные, Норт, — пробормотала она и застонала, как только муж прикоснулся к ней. Но как только пальцы раскрыли створки ее нежной раковины и проникли внутрь, она неожиданно сжалась:
— Вот так делал и доктор Трит. Отвратительно!
— Мне тоже не нравится, но ничего не поделаешь, приходится терпеть. Расслабься и забудь обо всем. Это я, не доктор Трит, и думаю не о младенце, а о том, как заставить его мать вопить от наслаждения. Поцелуй меня, Кэролайн, и не думай о неприятностях. Еще, Кэролайн.
И когда он овладел ею, Кэролайн вздохнула от затопившего ее чувственного восторга. Пальцы продолжали сплетать волшебный узор блаженства, Кэролайн громко вскрикнула и обмякла. Норт почувствовал влагу ее слез на плече и застыл.
— Что случилось? Я сделал тебе больно?
— О нет, просто я слишком люблю тебя. Иногда кажется, что эта любовь переполняет меня и не находит выхода.
— Понимаю, — медленно произнес Норт, — понимаю. Господи, как ты меня напугала. Пора спать, Кэролайн.