— Клянусь всеми кострами ада. Гай! — вскричал Грэлэм, указывая куда-то вперед над настороженно прижатыми ушами своего боевого коня.
— Подумать только! Дюжина мерзких вилланов атакует купца, у которого всего-то шестеро сопровождающих!
Грэлэм круто повернулся в седле и крикнул через плечо своим людям:
— А ну-ка покажем этим чертовым французским ублюдкам, из чего сделаны англичане!
Продолжая кричать, он пришпорил коня, не случайно названного Демоном, и легко вытащил из ножен блеснувший на солнце меч. Демон ринулся с травянистого покатого холма вниз, в небольшую долину. Его отделанная серебром уздечка засверкала в лучах солнца.
— За Моретон! За Моретон! — выкрикнул рыцарь. Он рывком опустил на лицо забрало и описал широкую смертоносную дугу своим огромным мечом. Двое других рыцарей и дюжина солдат не отставая вторили его воинственным крикам. На скаку разглядывая шайку разбойников, Грэлэм хладнокровно думал, что место для засады и трусливого нападения было выбрано ими идеально. Однако, как он теперь понял, к счастью для оборонявшихся, один из них вовсе не был купцом.
Тем временем Демон налетел на лошадь одного из разбойников, и от ужасного удара ее всадник, вылетев из седла, оказался высоко в воздухе. Но даже это не помешало Грэлэму рассматривать участников схватки. Путник, на которого было совершено нападение, был богато одет и сидел верхом на великолепном гнедом жеребце. Его кольчугу покрывал винно-красный бархатный плащ. По-видимому, человек этот владел боевыми искусствами, необходимыми для рыцаря: его меч сверкал непрерывно; но его осаждало не менее шестерых разбойников, и четверо из них были конными. Несмотря на воинскую доблесть, без помощи он не смог бы с ними справиться и скоро нападавшие изрубили бы его в куски.
Грэлэм снова издал свой воинский клич: «За Моретон! За Моретон!» — и часть бандитов, не будучи глупцами, бросилась под укрытие леса, в то время как шестеро оставшихся продолжали яростно атаковать одинокого всадника и его слуг.
«Хорошо сражается», подумал Грэлэм. В следующую минуту он вихрем налетел на атакующих и ввязался в драку. В этот момент на лице его появилась мрачная улыбка. Он с размаху пронзил мечом одного из разбойников, угодив ему прямо в горло. Кровь взметнулась фонтаном вверх, обрызгав латы Грэлэма, но рыцарь даже не обратил на это внимания, направляя Демона на другого конного разбойника. Демон встал на дыбы и принялся молотить неприятельского коня копытами передних ног по шее. В ту же минуту Грэлэм пронзил грудь всадника ударом меча, и тот кубарем скатился с лошади на землю. Из горла его вырвался хриплый крик, похожий на карканье. Грэлэм, приблизившийся к обороняющемуся воину, чтобы защитить его с фланга, громко расхохотался, видя, как остальные негодяи, раненные и испуганные, последовали в лес за своими товарищами.
Схватка длилась не более пяти минут, и затем снова воцарились мир и тишина, нарушаемые только стонами раненых. Грэлэм спокойно опустил окровавленный меч, потом спешился и повернулся к сэру Гаю де Блазису, одному из своих рыцарей.
— Ранен только Хью, милорд, — поспешил успокоить, его слегка задыхающийся после потасовки Гай, — но рана неопасная. Эти мерзавцы оказались трусами.
Грэлэм кивнул и подошел к человеку, которого только что выручил из беды.
— Вы ранены?
— Нет, но мне пришлось бы стать удобрением для грядущего посева, если бы не ваша помощь. Примите мою благодарность.
Он снял шлем и сдвинул со лба кольчугу, прикрывавшую голову.
— Мое имя Морис де Лорис из Бельтера.
Он широко улыбнулся Грэлэму.
«Сражается как молодой», — подумал рыцарь, оглядывая коротко остриженную, уже седеющую голову де Лориса и морщинки, расходящиеся от его темно-зеленых глаз. Француз все еще сохранял привлекательность и не походил на многих старья вояк, потерявших удаль и отправившихся на покой. На его мускулистом теле не было ни унции жира, и нетрудно было догадаться, как играют железные мускулы под кожей его плеч и рук.
— Вы тяжело дышите, милорд, — сказал де Моретон. — Пойдемте со мной, отдохните и расскажите мне, почему эти разбойники напали на вас.
Морис кивнул и спешился, чувствуя, что сердце его еще не успокоилось, а дыхание не восстановилось. «Но страсти Господни, — думал он, — это была славная драка!»
— Вы ранены!
Морис недоуменно осмотрел кровавое пятно и прореху в своем бархатном плаще и тихонько выругался. Кассии будет трудно залатать эту дыру с рваными и неровными краями.
— Ничего страшного, — ответил он, пожимая плечами.
— Гай, — крикнул Грэлэм, — пусть кто-нибудь принесет воды и чистых тряпок.
Он улыбнулся Морису.
— Я лорд Грэлэм де Моретон, англичанин, возвращающийся из Святой Земли. Признаться, я начинаю думать, что проезжаю через Эдем, — продолжал он, оглядываясь и любуясь волнистыми холмами Аквитании. — Одно меня беспокоило — здесь становилось довольно скучно. Благодарю, милорд, что вы дали нам возможность разогнать кровь.
— То, что вы вмешались, — ответил Морис, вздрагивая оттого, что один из людей Грэлэма, в этот момент очищавший и перевязывавший рану на его руке, распорол его плащ, И теперь ни о какой починке думать уже не приходилось, — это не иначе, как Божий промысел. Вы сказали, что возвращаетесь из Святой Земли?
Де Моретон кивнул, и Морис продолжал голосом, в котором можно было распознать печаль:
— До нас дошли слухи о короле Луи. Бедный король, умирающий, как самый ничтожный смертный, в этой забытой Богом стране. И что же будет теперь? Как насчет вашего отважного принца Эдуарда? Он жив?
— Жив. Но вам не стоит много разговаривать. Подождем, пока вы окрепнете, милорд.
Морис благодарно оперся на руку Грэлэма, и тот помог ему опуститься на землю под развесистым дубом; потом снял шлем и провел рукой по всклокоченным черным волосам.
— Гай, — Грэлэм указал рукой на смертельно раненного разбойника, корчившегося на земле. — Отправь-ка этого негодяя в ад.
«Странно, — подумал рыцарь, — похоже, ни одна из повозок с поклажей не пострадала. — Он попытался воспроизвести в уме только что окончившуюся битву, в которой шестеро мужчин набросились на Мориса де Лориса. — Если их целью не была нажива, то…»
Грэлэм покачал головой и продолжил осмотр поля боя. Трое слуг лорда Мориса были мертвы, а двое ранены. Отдав своим людям дальнейшие распоряжения, он вернулся к Морису, рука которого уже была перевязана должным образом.
Морис с невольным восхищением разглядывал высокого англичанина, который только что спас ему жизнь. Кем бы он ни назвался, рыцарь являл собой великолепный экземпляр мужчины и свирепого воина. И, подумал Морис, он молод, здоров, грудь у него мощная и крепкая, как дуб. Этот человек привык командовать, и ему, пожалуй, можно доверять.