Найт весело ухмыльнулся:
— Вы просто великолепны, миледи, — объявил он и, схватившись за подол сорочки, с треском разорвал тонкую ткань. — Подними руки.
И когда она, обнаженная, распростерлась на постели, Найт, призвав на помощь всю волю, I по-прежнему сдерживал себя. Помедлив, он легонько положил ладонь на ее плоский живот, и, тут же наклонившись, вобрал губами задорно торчащий розовый сосок.
Неистовое жгучее наслаждение. Лили бессознательно напряглась и выгнула спину.
— Хочешь большего, милая? Я не войду в тебя, рана слишком свежа, но могу дать тебе блаженство. — Лили застонала; тонкие руки беспокойно зашарили по его плечам. — Насколько я понимаю, это знак согласия.
Лили пыталась сказать Найту, что он по-прежнему одет, а она хочет видеть его, ласкать, но не могла вымолвить ни слова, чувствуя теплое дыхание на коже, когда Найт, прокладывая дорожку из поцелуев от груди вниз, прижался губами к животу; умелые пальцы вновь отыскали маленький скрытый складками плоти бугорок, раздвинули бедра шире. Он встал на колени между ее ног, приподняв над постелью, и его губы, горячие, жадные, обожгли ее. Она задушенно вскрикнула, потрясенная силой и глубиной ощущений; из горла непроизвольно вырвался вопль. Лили содрогнулась, напряглась и застыла.
Она отдалялась от него, но, как ни странно, некая часть Найта осталась с ней, глубоко внутри, соединяя их навсегда. И Лили забыла обо всем, кроме магии его губ и отклика своего тела на ослепляюще-безумные ласки. Это бесконечное томительное блаженство все накатывало волнами, и казалось, ему не будет конца.
Лили ускользнула от Найта и окружающего Мира и, наконец успокоившись, провалилась в глубокий сон, не заметив даже, как он поднял голову, чтобы улыбнуться ей.
Она спит. Ему, наверное, следует быть весьма довольным собой. Он утомил ее, вымотал, измучил наслаждением.
Найт осторожно сполз с постели и поднялся, глядя на жену сверху вниз. Спутанные волосы разметались в великолепном беспорядке вокруг головы, белоснежное тело раскинулось на постели для него, лишь для него одного. Смотреть на Лили доставляло Найту безмерное удовольствие. Даже узкие ступни были прекрасны. Ему повезло, повезло, как ни одному мужчине на земле.
Теперь он просто не мог представить, что мог когда-то всерьез считать, будто мудрый человек должен ждать до сорока лет, чтобы насладиться женщиной, ставшей его женой.
Найт разделся, бросая одежду на пол. Обычно он не был таким неряхой, но сейчас хотел лишь прижать ее к себе, чувствовать на коже ее теплое дыхание, ощущать прикосновение гладкой ладони к своей груди.
Он осторожно лег рядом с Лили и натянул одеяло на нее и себя. Она пробормотала что-то неразборчивое. Найт нежно поцеловал ее в висок и растянулся на боку, крепче прижав к себе жену.
Жизнь прекрасна! Он больше ничего не хотел менять, совершенно ничего.
Найт просыпался медленно, сознавая, однако, что не все в порядке в этом мире. Но еще не открыв глаза, он вспомнил о Лили и улыбнулся, как последний идиот. Нет, все же что-то…
Открыв глаза, Найт прежде всего увидел не Лили, а Лору Бет, свернувшуюся клубочком между ними и упиравшуюся локтем ему в горло. Найт встрепенулся, но тут же застыл, не в силах сообразить, что происходит. В этот момент Лили открыла глаза, недоуменно уставилась сначала на Лору Бет, потом на мужа и, широко улыбнувшись, прошептала:
— О Боже! Откуда взялась эта маленькая плутовка?
— Нужно было запереть дверь, — мрачно проворчал Найт.
— По крайней мере, она хотя бы между нами.
Иногда она спит прямо на мне, и я просыпаюсь от удушья.
— Здравствуй, мама. Доброе утро, папа.
Маленький локоть едва не вонзился в кадык Найта. Его наградили поцелуем, от которого щека мгновенно стала мокрой.
— Лора Бет, — начала было Лили, но тут же расхохоталась. Потом перевернулась на спину и окончательно зашлась смехом.
— Мама, ты совсем голая. Что случилось с твоей ночной рубашкой?
— О Боже, — вскрикнула Лили, немедленно прикрываясь одеялом.
— И на папе ничего нет. Ужасно странно. Найт положил руки за голову и лениво взглянул на Лили:
— Интересно видеть, как ты справишься с этой четырехлетней занозой.
У Лили почти не было времени, чтобы бросить взгляд на обнаженную грудь мужа. Он был прекрасен, так же совершенен, как в тот день, когда разделся до пояса, чтобы искупать Лору Бет. По всей видимости, он хочет, чтобы она встала и продефилировала по комнате, в чем мать родила.
Лили, нахмурившись, закусила губу и, что-то обдумав, кивнула:
— Лора Бет, пожалуйста, дай мне вон то полотенце. Там, видишь, на кресле.
— Холодно, — заныла Лора Бет и прижалась к груди Найта.
Найт хмыкнул и, опустив руку, взъерошил волосы малышки:
— Послушай, пуговка… Лора Бет подняла голову:
— Почему ты здесь, с мамой? Это не ее комната. Я очень испугалась, потому что не смогла найти ее.
— Твоя мама вчера вышла за меня замуж. Это означает, что она всегда будет со мной, повсюду, все время, без исключения, особенно когда спит.
— Ой!
Пальчик Лоры Бет твердо угнездился во рту.
— Дай мне полотенце, — повторила Лили свою просьбу.
Найт решил ее пожалеть. Перегнувшись через жену, он потянул висевший у кровати шнур.
— Теперь подожди немного, и кто-нибудь обязательно придет. Не так-то уж и рано.
Но явился не кто иной, как Стромсо, который при виде столь непристойной картины покраснел, как перезревшая клубника. Камердинер приехал только два дня назад и с тех пор держался подальше от всех, кроме Найта.
— Нам необходима ваша помощь, Стромсо, — небрежно бросил Найт, наслаждаясь смущением камердинера. Ханжа несчастный! — Принесите мой халат, а потом отправляйтесь на кухню и скажите Мимсу, чтобы завтрак был подан, скажем, через полчаса. Очень обильный завтрак.
— Да, милорд.
Стромсо, старательно отводя глаза, приблизился к постели с халатом Найта в руках. Конечно, он понимал затруднительное положение хозяина: подумать только, маленькая девочка в его постели, какой кошмар! Такое никогда не случилось бы до того, как она…
Камердинер искоса метнул неприязненный взгляд на виконтессу и, только сейчас разглядев в ней не навязчивую попрошайку, а женщину, едва не охнул вслух. Иисусе, да она хороша, чертовски хороша. Стромсо поспешно отступил и едва ли не бегом покинул спальню.
— По-моему, старина Стромсо немного сконфужен.
— Ты прав, и я прощу ему все грехи прошлого. Ты ужасный человек, способный любого довести своими насмешками.
Найт натянул халат. Лора Бет хотела помочь, и Найт вздохнул: