— Ты самая сильная женщина из всех, кого я знаю. Гордая и мужественная. Ты столько можешь дать, так многому сумеешь научить меня и наших детей. Ты вернешься ко мне?
— Я никогда не покидала тебя. — Ариель не мигая глядела в глаза мужа. — Никогда. Просто ненадолго покинула себя.
— Может быть объяснишь? Ариель смущенно рассмеялась:
— Это звучит странно, даже для меня. Но нужно было все обдумать, осознать и понять. Именно ты помог мне стать сильной, защититься от Этьена. Именно ты сделал меня такой. Именно благодаря тебе я перестала быть жертвой. И я ей не стала. Я сопротивлялась, дралась, царапалась и смогла бы взять над ним верх, не появись не вовремя Доркас. Не представляешь, что я чувствовала, сообразив, что могу обрести власть над ним, что я победительница…пока Доркас не напомнила Этьену, что он хозяин, а я — ничтожество, несчастная беспомощная Ариель.
Она закусила губу и отчаянно зажмурилась. Берк молча выжидал, осторожно гладя ее по лицу, Откидывая волосы со лба.
— Я не собиралась отдаляться от тебя или вести себя так, будто ты и твои чувства мне не важны. Просто…
— Тебе нужно было ненадолго остаться одной.
— Да. Этьен не успел изнасиловать меня, — добавила Ариель. — Он пытался и, наверное, добился бы своего, потому что у меня не осталось сил бороться, но Доркас ударила его ножом.
— Все кончено.
— Да. Наконец.
Его пальцы скользнули вниз, и Ариель тихо вскрикнула. Берк взглянул в лицо жены, заметил, как темнеют ее глаза от желания, и широко улыбнулся:
— Означает ли это, что ты вернулась ко мне? И хочешь меня? Хочешь, чтобы я вошел в тебя, и ласкал, и любил, пока не растаешь как лед в моих объятиях?
— Да. Именно это. Ты не только добр и хорош, но еще и прекрасен, и я хочу тебя. И буду хотеть по крайней мере ближайшие два десятилетия.
— И больше никогда не покинешь меня?
— Только если не расскажешь, что сделал Монроуз, чтобы отобрать у тебя того пони, Виктора. Берк недоумевающе уставился на жену.
— Неужели не помнишь все эти чудесные истории, которые рассказывал мне, когда я болела? О Викторе, толстом пони, и о том, как Монроуз хотел его, а пони хотел Монроуза.
— И ты способна думать о какой-то чертовой старой лошади, когда я умираю от желания любить тебя?
— Значит, не расскажешь?
Берк постарался принять задумчивый вид:
— Расскажу…
— Ну?
— Если уберешь руку оттуда, где она в данный момент находится. Я не способен связно мыслить.
— Ага, — обрадовалась Ариель, медленно скользя ладонью по упругому животу, все ниже и ниже. Берк затаил дыхание. Ариель улыбнулась, слегка прикусила его подбородок:
— Знаешь, мне нравится, когда ты теряешь способность связно мыслить.
— Неужели не хочешь узнать про Виктора? — спросил он сквозь зубы, понимая, что долго эту пытку выносить не сможет.
— Позже.
Берк начал целовать ее, томительно медленно, нежно, страстно, и на секунду приподнялся, не отрывая взгляда от ее грудей.
— Возможно, за завтраком, — предположила Ариель с явным удовольствием. — Виктор и несколько ломтиков жареного бекона.
— Звучит ужасно романтично, Ариель.
— Звучит так, что до этого знаменательного события очень далеко. Тебе, Берк Драммонд, еще много нужно успеть до завтрака.
— Да, — согласился он, оглядывая жену с головы до ног. — А теперь молчи, потому что я человек основательный и не желаю, чтобы меня отвлекали.
— Хорошо, — вздохнула Ариель, притягивая мужа к себе.