— Я понятия не имела, Дуглас, что она такая хорошенькая. И настолько приветливая, что даже злейший враг не устоит перед тем, чтобы не улыбнуться ей.
— Да кому это интересно? Пойдем в спальню. Я старый человек, а часы только что пробили полночь. На мою долю осталось так мало чудес…
— И не говори, — посочувствовала жена, беря его под руку.
* * *
Весьма немногие мужчины способны оставаться спокойными, когда женщина указывает им на вполне очевидные истины.
Маргарет Бейли Сондерс
— Ты, Джеймс Шербрук, — болван стоеросовый. Проваливай, пока я не огрела тебя кочергой по голове!
— И не подумаю.
Он едва успел поймать ее руку, прежде чем она схватилась за кочергу, и даже тряхнул негодницу как следует.
— Вы немедленно скажете мне правду, мадам. Я желаю точно знать, что произошло между вами и Девлином Монро прошлой ночью.
Корри выпрямилась, откинула голову и с привычной издевкой объявила:
— Не случилось ничего такого, что пришлось бы мне не по вкусу.
— Ты выпила слишком много крюшона, верно? Попробовав его, я убедился, что десяткам девушек предстояло прошлой ночью потерять невинность.
— Вздор. У большинства девушек гораздо более крепкие головы, чем тебе кажется. Да, я выпила два стакана этого восхитительного, отупляющего мозг крюшона. Но Девлин показал себя идеальным джентльменом. Слышишь? Идеальным. Кстати, может ли вампир быть джентльменом? Впрочем, не важно. Главное, что я согласилась сегодня днем покататься с ним в парке. Ровно в пять, если не будет дождя, хотя, судя по всему, дождь будет.
Джеймс отступил, боясь, что сейчас схватит ее, перекинет через колено и снова отшлепает, хотя при таком количестве нижних юбок она вряд ли что-то почувствует.
— Сколько на тебе нижних юбок?
— Что?
— Сколько нижних юбок под этим платьем?
— Погоди… дай подумать… — Корри постучала кончиком пальца по подбородку. — Панталоны, сорочка, знаешь, она доходит почти до колен. Из мягкого белого муслина, с кружевом по вырезу… что с тобой? Почему у тебя глаза разгорелись? Ты спросил…
— Только о юбках. Ни о чем больше. Ради Бога, Корри, прекрати рассуждать о панталонах, а также о белых муслиновых рубашках! Болтать о таких вещах, да еще в присутствии мужчины!
— Согласна, поскольку не слишком хочу знать, что ты носишь под брюками. Так о чем это мы… ах да. Всего одна фланелевая юбка, чтоб сохранять меня в подогретом состоянии, хотя на улице и без того жарко. Поверх нее четыре полотняных плюс очень миленькая батистовая. И если ветер поднимет подол моего платья, даже самые строгие ревнительницы этикета увидят, что под ним я достаточно строго одета. А вот насчет того, что подумают джентльмены, скажешь мне ты. Ну вот, доволен? Какого черта тебе понадобилось знать о моих юбках?
— Ты мне больше нравилась в бриджах. Тогда я точно знал, что с тобой делать. И какая ты на самом деле…
— Это еще что значит?
— Я мог ясно видеть твою попку. Ну… не совсем: чертовы бриджи вечно отвисали сзади.
Они сидели в гостиной. Дядя Саймон корпел над бумагами в кабинете, не более чем в двадцати футах от них, а вот тетя Мейбелла… Господи, да она наверняка подслушивает под дверью!
— Не смей рассуждать о моей попке, Джеймс! Это неприлично!
— Ты права, и я извиняюсь.
— И пожалуйста, забудь о моих бриджах. Ты и без того вечно над ними подтруниваешь. Лучше скажи, тебе нравится мое платье? Его выбрал твой отец. Белоснежное, можно сказать, девственное.
— Еще немного побудешь в обществе Девлина Монро, и в твоей голове не останется ни одной невинной мысли. Не говоря уже обо всем остальном.
— Теперь ты обвиняешь меня в том, что я раздевалась перед мужчиной, которого едва знаю, и стаскивала одну за другой чертовы нижние юбки?!
— Я видел, как ты пила крюшон. Опасная штука и совсем не подходит для молодых леди. И ты дважды вальсировала с ним, Корри. Твоя тетушка не должна была позволять такое.
— Она в это время флиртовала с сэром Артуром. Я увидела, что ты прекрасно проводишь время с мисс Лоример, которая, по словам тетушки, считается лучшей партией в Лондоне. Ну не жалость ли, что она появилась в тот самый момент, когда приехала я? Тебе она понравилась, Джеймс?
— Джульетта…
— Как? Ее зовут Джульетта? Как обреченную на смерть подружку Ромео? Меня так и подмывает…
— Только не плюйся в гостиной своей тетки!
Глаза Джеймса блеснули. Она не могла разглядеть, фиолетовые ли они сейчас или того оттенка синего, от которого у нее все внутренности переворачивались, но видела, что они блеснули. И поэтому пустилась во все тяжкие:
— Да, она, несомненно, прелестна. Но знаешь, Джеймс, я слышала, она большая оригиналка, как и Девлин Монро, и не думаю, что с твоей стороны мудро проводить с ней слишком много времени. Окажешься без штанов, и это будет достаточно шокирующим зрелищем.
Джеймс, открыв рот, воззрился на нее. Он не находил слов. В голове не было ни единой мысли.
— Что ты имеешь в виду? Ты считаешь мисс Лоример легкомысленной?
— Могу ли я назвать ее порочной? Как Девлина Монро?
— Я никогда не называл его порочным, черт возьми.
— А я никогда не упрекала мисс Лоример в испорченности. Просто сказала, что она предпочитает иного рода развлечения, вот и все.
— Какие именно?
Идиотские слова сорвались с языка еще до того, как он успел сообразить, что она водит его, как камбалу на леске, медленно подтягивая к себе, и он, как последний дурак, послушно идет за наживкой. Болван!
— Нет, забудь об этом и успокойся.
— Но тебе ведь интересно, верно, Джеймс? Хочешь знать, что нравится молодым леди, таким, как я. Склонным к распутству. Признай это.
Он кретин, которого она подцепила на крючок.
Она подошла ближе — крайне неосмотрительно с ее стороны, потому что у него руки чесались свернуть ей шею, — и прошептала:
— Говорят, Джульетта любит играть неприличные роли в пьесах. Вроде «Лисистраты» Аристофана, той греческой комедии, где женщины говорят мужчинам, что они отныне не могут…
Он смотрел в это лицо, черты которого знал так же хорошо, как своего. Та часть его, которая все еще оставалась беспомощной камбалой, пробормотала:
— Откуда тебе знать об этом?
Она подалась вперед, едва не касаясь его носа своим.
— Подслушала, как девушки сплетничали в дамской комнате. И поскольку меня интересует Девлин Монро и его странные предпочтения, я поговорила с мисс Лоример и объяснила, что тоже люблю играть на сцене, особенно если речь идет о персонажах с не слишком высокими моральными принципами. Она согласилась со мной, заметив, что это и ее любимые герои. И добавила, что хорошие люди на редкость скучны, а вот чуть-чуть свернуть с дороги — штука волнующая. Интересно, что происходит, когда она чуть-чуть сворачивает с дороги?