Розалинда почувствовала, как Николас стискивает ее руку, и тут их втянуло в бесконечно высокую колонну синего пламени. Вихрь бросил в их лица пряди ее рыжих волос, ослепив обоих. И Розалинда вдруг подумала, что видит Критский огонь.
Раздался оглушительный грохот.
И больше они ничего не сознавали.
Розалинда медленно подняла голову. В голове прояснилось, но во рту пересохло. Волосы спутались. Однако она не боялась. Оглядевшись, она поняла, что лежит на Николасе.
— Что случилось? — спросил он, наконец.
— Думаю, этот огненный смерч перенес нас в Пейл. Это был Критский огонь, о котором писал капитан Джаред. Помнишь?
Он ничего не ответил. Просто приподнял ее и усадил рядом.
— Похоже, мы в пещере. Песчаный пол, и вон там выход. В глубине ничего не видно. Темно как в колодце. Интересно, насколько она велика.
Розалинду это ничуть не интересовало. Заставить ее исследовать глубины пещеры, можно было только под страхом смерти.
Они медленно поднялись, побрели к выходу и выглянули наружу. На небе сияли три кроваво-красных луны.
— О Господи, как красиво!
Николас посчитал пейзаж странным и неестественным, но сейчас его заботило не это. Он с проклятием ударил себя ладонью по лбу:
— Будь я проклят, глупец несчастный! Догадался надеть сапоги и плащ, приготовился к холодной погоде и походу в горы. И забыл захватить оружие!
— Саримунд ничего не упоминал об оружии, — покачала Розалинда головой. — Может, он сделал это специально?
— Он не упоминал и о плащах, — проворчал он и снова выругался. — Что же, ничего не поделаешь. Итак, нельзя разводить костер, потому что некие огненные создания пожирают угли. Верно?
— Да.
— Хотелось бы знать, как в таком случае удается что-то приготовить?
— Спросим у красного лазиса. Когда его найдем, конечно. Нужно с ним подружиться, чтобы он защитил нас от тайбера. Надеюсь, Саримунд скоро нас найдет. Вспомни, он сказал, что ждет меня.
— Не могу представить, что встречу того, кто уже триста лет как мертв. Нет, могу, конечно. Капитана Джареда. Как, по-твоему, Саримунд — это тоже поющий дух?
— Я видела его над огромным котлом. Он выглядел вполне реальным.
— Надеюсь, мы в долине Авгуров, в конце которой, за узкой змеей-речкой, возвышается гора Оливан. Если Саримунд не придет, и если мы не сможем найти дракона Саллас-Понда, который перенесет нас туда, значит, пойдем пешком. В «Правилах Пейла» записано, что мы не сможем перейти реку, пока три полных кроваво-красных луны не поднимутся над горой Оливан. К чему такие ограничения? Река вовсе не кажется глубокой, поверхность ее спокойна, а ширина не более пятнадцати футов.
— Если хотя бы сунешь в воду палец раньше времени, — предупредила Розалинда, — я тебя ударю.
Сам не зная почему, Николас широко улыбнулся.
— Но полнолуние еще не наступило, верно?
— Да. Завтра ночью.
— Ты, кажется, очень в этом уверена.
— Разумеется, — удивилась она.
— Возможно, есть другой способ попасть в Блад-Рок, и не обязательно переходить реку или искать дракона, — подумав, сказал он.
Розалинда неожиданно направилась к одинокому дереву, стоявшему на небольшом холме, футах в двадцати от них.
— Розалинда, нет! Мы должны оставаться здесь! — окликнул Николас. — Вернись!
Но она продолжала идти прямо к дереву. По крайней мере, ему казалось, что это дерево — только ярко-желтое, с длинными голыми ветвями, лениво шевелившимися подобно машущим рукам. Вот только ветра не было, даже самого легкого.
Он снова окликнул Розалинду, но та не обернулась. Тогда он крикнул:
— Изабелла, вернись!
На этот раз она повернулась к нему. Ее лицо осветилось таинственной улыбкой.
— Я хочу, чтобы ты мне спела, — попросил он. И внезапно заметил, что ее волосы сверкают таким же яростно-красным цветом, как три луны, а лицо словно стертое, но не такое белое, как белизна, окутавшая их вчерашней ночью. Неужели это было только вчера? Казалось, прошла целая вечность.
Она медленно зашагала к нему. Да, это была Розалинда, и все же не она. Он мог бы поклясться, что от ее волос летели красные искры, образующие алый нимб… вернее, кровавый нимб. Плащ и платье куда-то исчезли. И теперь на ней было длинное белое одеяние, подпоясанное узкой золотой веревкой. Неожиданно страх нахлынул на Николаса, но он взял себя в руки:
— Пожалуйста, Изабелла, спой мне.
Она сделала еще два шага. Подол одеяния цеплялся за колючие бесцветные кусты. Она остановилась и запела:
О красоте безлунной ночи грежу я,
О силе и безмерной мощи грежу я,
О том, что больше я не одинок,
Хоть знаю — смерть его и смертный грех ее со мной навек.
Допев, она опустила голову, и он услышал глубокий прерывистый вздох, словно вырванный из самой души.
— Она неудержимо стремится убить его. А ведь он всего лишь маленький мальчик. В нем нет никакого зла. Вообще нет. И все же она за него боится, боится, что, став мужчиной, он сметет ее и всех остальных чародеев с лица земли.
Николас осторожно пошел к ней. Она не шевелилась. Он протянул руку, но не коснулся жены.
— Какой маленький мальчик? — прошептал он, чувствуя, как тревожно бьется сердце.
— Его зовут принц Иган. Он сын Эпоны и Саримунда. Я должна защитить его. Спасти.
— Откуда ты знаешь его имя?
На какую-то долю секунды на него взглянули ясные голубые глаза Розалинды.
— Последняя страница книги Саримунда: мы не увидели там ни единой буквы, но там наверняка было что-то написано. Теперь я очень ясно вижу его имя. Нужно спешить. Эпона узнает о моем прибытии и убьет его.
— Ты о чем?
— Чары Саримунда сковали ей руки. Она не сможет убить его, пока я не появлюсь здесь.
— Но что делать?
— Не знаю. Саримунд скоро появится и скажет, как спасти принца.
Он должен, должен спросить.
— Но если ты не спасешь принца Игана, значит, и я умру? Или вообще не появлюсь на свет?
Ну вот, он все сказал.
Рыжие волосы неожиданно встали дыбом, словно от удара молнии.
— Если ее не остановить, она убьет Игана. И тогда все остальное уже не будет иметь значения, ясно?
За спиной Николаса раздался ужасающий рев. Развернувшись, он увидел чудовище, нечто среднее между львом и одним из тех невиданных животных, которые бродят по западным прериям Америки.