— А если бы мы имели время подготовиться, что бы вы сделали?

— Позвал бы на помощь наших союзников, — ответил Кит. — С ними мы по численности превосходили бы противника. Уже сейчас весть о нашествии облетает все Нагорье — слух о появлении столь огромной армии распространяется, как лесной пожар. Однако большинство наших союзников на севере, и, возможно, известие только сейчас доходит до них. Но они придут.

— Но будет уже слишком поздно, не так ли?

— Будем надеяться, что нет, миледи.

— Есть план получше, — ответила она. — Если я по собственной воле пойду к английским солдатам, они отступят.

— Они заберут вас обратно в Англию! — воскликнула Клэр.

— Да, если Кит не сможет вовремя начать атаку. Сколько времени понадобится, чтобы собрать достаточную армию?

— Один полный день, — ответил он.

— Габриэль еще не добрался до Англии. Он тоже услышит о случившемся. Прибавьте и его к вашим воинам.

Джоанна продолжала и дальше свои попытки убедитъ командира прислушаться к ее резонам. Однако Кит не соглашался с ее планом и настаивал, что он скорее отдаст свою жизнь, защищая хозяйку.

Пришлось пойти на обман, чтобы добиться своего. Она притворилась, что уступает. Кит попросил ее вернуться обратно в большую залу и ждать там вместе с Клэр, а он пришлет людей, которые выведут их обеих из башни.

Джоанна согласилась и стала подниматься на холм вместе с Клэр, но, как только Кит повернул коня к скрылся из виду, она обратилась к подруге.

— Вы должны помочь мне. Вы знаете, что у нас есть только один выход, Клэр. Мне не причинят вреда.

— Вы не можете знать этого заранее, Джоанна, — в страхе прошептала Клэр. — А ваш малыш, который у вас под сердцем?

— Все будет хорошо. Рольф не знает, что я беременна, и складки на пледе скрывают мое положение. Все будет хорошо, — повторила она.

— А если сам барон Рольф ведет эту армию? Кто поручится, что он не сделает вам зла?

— Я еще не забыла, как нужно съеживаться, — ответила Джоанна. Ее голос был полон грусти. — Я постараюсь не возбуждать в нем гнева. Клэр, я люблю своего брата и всех здешних добрых людей. Я не могу позволить им погибнуть из-за меня.

— Великий Боже, я не знаю, что делать!

— Пожалуйста, помогите мне.

Наконец Клэр согласилась с планом Джоанны.

— А вы не боитесь, Джоанна?

— Да, боюсь. Но я не подавлена страхом. И в душе я чувствую, что мой план хорош. Габриэль найдет меня.

Слезы заструились по лицу Клэр. Она вынудила себя улыбнуться, чтобы спрятать свой ужас:

— Хотелось бы мне иметь кого-нибудь вроде Габриэля, которого и могла бы любить и которому могла бы доверять.

— Ох, Клэр, у вас есть этот кто-то. Николас точь-в-точь так же нежен и добр, как и мой муж.

Теперь улыбка подруги была искренней, а не вымученной:

— Великий Боже, а я и забыла — у меня есть муж! — вырвалось у нее. — А теперь идите. Мы должны отправить вас отсюда, пока я не забыла, что у меня есть и мужество.

Женщины побежали к заднему входу, что возле конюшен. Спустя полчаса — после всевозможных уловок и даже воровства — Джоанна верхом выехала со двора и поскакала с крутого холма вниз.

Она возвращалась в ад. Когда она заметила Рольфа, скакавшего навстречу ей, ее сердце перестало биться и все ее внутренности скрутило.

Но теперь Джоанна не ужасалась. Она решилась. У нее был хороший план.

И у нее был Габриэль.

Глава 21

Они взяли ее с собой в замок Гиллеври. Рольф и его армия пересекли границу и туг же были атакованы. Солдаты Нагорья мужественно вели себя в бою, но оценка лаэрда Мак-Кея, данная их боевой выучке, оказалась верной. Они были плохо обученной кучкой людей, и англичанам понадобился только один день, чтобы завоевать и их землю, и их замок.

Лаэрд Гиллеври и тридцать его людей были заперты в подвале, расположенном под большой залой. Другие члены клана содержались в солдатских квартирах во дворе.

Джоанна скакала вниз с холма прямо в лапы врагов. Они окружили ее со всех сторон.

Хотя она была в одном-двух футах от Рольфа, она не заговорила с ним. Она просто сидела в седле, скрестив руки, и ждала, что он станет делать.

Рольф облачился в полные рыцарские доспехи, голова его была покрыта старинным коническим шлемом без забрала. Он предпочитал его современным, полностью закрытым. Он говорил ей, что так лучше видно. Она же полагала, что это он делал из тщеславия.

Сейчас Джоанне было трудно взглянуть на него. Она увидела тс же, почти не изменившиеся черты. Глаза были такими же зелеными, лицо до сих пор не обезображено шрамами, а возраст лишь добавил морщинок на его впалых щеках. Но когда он снял шлем, Джоанна не могла не заметить в его облике драматическую перемену. Когда она в последний раз видела его, волосы были цвета спелой пшеницы. Теперь они стали седыми.

— Мы вернемся домой, Джоанна, и все случившееся останется в прошлом.

— Да, — тут же согласилась она.

Это понравилось ему. Он тронул коня и, подъехав ближе к ней, коснулся ладонью ее лица.

— Ты стала еще красивей, — заметил он. — Я потерял тебя, любовь моя.

Джоанна не хотела смотреть на него, боясь, что он увидит отвращение в ее глазах. Она склонила голову, надеясь, что это можно принять за смирение.

Рольф явно был доволен. Он водрузил шлем на голову, повернул коня и отдал приказ возвращаться.

Они ни на минуту не остановились, чтобы выпить воды или отдохнуть, пока не достигли владений Гиллеври уже ближе к вечеру.

Джоанна тут же притворилась утомленной. Рольф проводил ее внутрь дома. Вход был узким; лестница, ведущая на второй этаж, находилась здесь же. Справа располагался большой зал квадратной формы, со всех сторон его опоясывала галерея. Это повергло Джоанну в уныние — она поняла, что, если ее поместят наверху, она не сможет выскользнуть из своей комнаты незаметно для охраны, дежурящей в зале.

Ей отвели третью комнату. Рольф открыл перед ней дверь, которая находилась в центре галереи. Она попыталась проскользнуть мимо него с опущенной головой. Он удержал ее за руку и попытался поцеловать. Она не позволила, отвернув голову. Он грубо притянул ее в свои объятия и крепко сжал. Его пальцы играли ее волосами.

— Тебя заставили остричь волосы? Она не ответила.

— Конечно, — решил он сам. — Ты никогда бы по собственной воле не остригла их, ведь ты наверняка помнишь, как они мне нравились.

— Я помню, — прошептала она. Он вздохнул:

— Они снова отрастут.