Бабушка окинула священника презрительным взглядом:
— Оденься сначала, как приличный церковник, а потом проси. Стыдоба! Тебя же ни одна уважающая себя нечисть не забоится.
— Ах ты, старая ведьма!
— Ну ведьма, — согласилась Ба. — Лицензия, между прочим, имеется. Не просроченная. А про возраст мог бы и промолчать. Чай, с женщиной разговариваешь.
Бабушка пристукнула тростью, и ближайшая скамья резво кинулась к отцу Джонни, сбивая того с ног. Он рухнул на нее как подкошенный.
— Я подам жалобу, — слабым голосом пригрозил священник.
— На что жалуемся, милейший?
— Применение магии в Божьем храме! — Голос отца Джонни окреп.
Бабушка присела напротив.
— Это вы про портретик, что у вас в прихожей висит? На котором глэмор толстым слоем? Ох уж эти фейри! Совсем обнаглели, пакость мелкая, зачаровывают все подряд. Хуже мошкары, право слово. Вы напишите жалобу, милейший, напишите. А я очевидцем пойду, не сомневайтесь.
Обессиленный отец Джонни одной рукой прикрыл глаза, а другой махнул на дверь. Мол, идите, куда хотите.
Бабушка протянула мне руку, чтобы я помогла ей подняться.
— Все, Эла, пошли.
Уже на выходе она обернулась:
— Если мальчики за машиной приедут, передайте, что она в Спэрроу-хилл. Это от Давкаута совсем недалеко, найдут, не заблудятся. Пусть заворачивают на огонек. Вернем машинку, пущай не переживают. Мы — ведьмы с понятиями, ссориться с клыкастыми не хотим. Вы уж передайте, не сочтите за труд. Если, разумеется, и вам проблемы с кровососами не нужны.
Священник кивнул, не открывая глаз.
К утру похолодало. Дождь прекратился, а небо прояснилось. Его усыпали колючие звезды, потеснив даже бледный огрызок луны. Надпись, призывающая всех проезжающих мимо сочетаться браком, продолжала гореть. И «лендровер» тоже никуда не делся.
Мама подогнала машину.
— Девочки, грузим метлы! — опустив стекло, крикнула она. — Живенько.
Судя по тому, что Ба и тетя Э безмятежно уселись в машину, погрузить леттранспорт предлагалось мне.
Покидав метлы им под ноги да с кряхтеньем впихнув туда же тетушкин пылесос, я забралась на свободное переднее сиденье.
— Дочка! — Мама крепко меня обняла. — Вторую ночь подряд нас пугаешь. Ты хоть передышку нам давай.
— Я же не специально.
— Знаю, знаю. — Чмокнув в макушку, она меня отпустила и взялась за руль.
Я пристегнула ремень. Мама управляется с техникой, конечно, получше тетушки Элспет, но подстраховаться никогда лишним не бывает.
— Куда едем?
С заднего сиденья мне тут же прилетел подзатыльник.
— Уй! За что?
— За глупый вопрос, — пояснила бабушка. — Брэгу понятно, домой едем.
— Как домой? — всполошилась я. — А Хиро?
— Хиро? — хором переспросили мои дамы.
— Кто это? — уточнила мама, выруливая на шоссе.
— Ну… муж… мой.
От второго подзатыльника я сумела увернуться, но третий меня нагнал-таки. Ба одинаково сильно раздавала их с обеих рук.
— Супруг ведьмы должен сам уметь справляться со своими проблемами.
— Я не ведьма, и вам это прекрасно известно. К тому же ты что-то там про вампиров говорила…
— Ну мало ли что я говорила! Этому святоше еще не то сказать надо было! Пущай бы поразмыслил над своим внешним видом да поведением.
Тетя протянула руку, чтобы потрепать меня по макушке, но я привычно отшатнулась.
— Лапонька, не переживай. Я кости бросила: с мальчиком все будет в порядке. Да и вообще этот брак обещает быть удачным, если верить хорарному гороскопу.
Мне понадобилось около минуты, чтобы полученная информация дошла по назначению.
— Что?!
Машина вильнула в сторону. Мама с трудом ее выровняла. Покосилась на меня, но ничего не сказала.
— Чего орешь, дурная? — Четвертый подзатыльник от Ба. — Чуть с сердцем плохо не стало.
Я обернулась к бабушке и тетушке. Никакого замешательства или раскаяния на их лицах обнаружено не было.
— Как давно вы прилетели?
Они переглянулись. А мама вообще сделала вид, что, кроме дороги, ее ничего не интересует.
— Некоторое время назад, — уклончиво ответила Ба.
Я глубоко вздохнула и попыталась вновь:
— Это было после свадьбы или все-таки до нее?
Мне стало жарко. Пришлось расстегнуть куртку и размотать шарф.
— Солнышко, не нервничай. Ты обещала не кричать…
— Не кричать?! Вы же могли предотвратить эту дурацкую свадьбу! И теперь просите меня не кричать?!
— Эла, прекрати истерить.
— Я… не… исте… рю…
Мне стало не хватать воздуха. В глазах потемнело. Пот катился градом, тело била крупная дрожь. Меня швырнуло вправо. Затем резко влево. И только пристяжной ремень удержал меня на месте.
В окружающей меня темноте по ушам били звуки, точно из не настроенного радио — шипящие, гудящие, с трудом складывающиеся в слова.
— Эсме, следи за дорогой! Руль держи, я сказала! Что это у тебя машину бросает из стороны в сторону!
— Мама, что с ней?
— Ты веди, не отвлекайся. Не вздумай останавливаться. Учти, чем быстрее мы доберемся до дома, тем лучше для Элы.
Бабушкина ладонь, сухая и прохладная, легла на мой пылающий лоб, принеся с собой облегчение.
— Сколько СС ты сегодня приняла? Эла! Тебя спрашиваю!
Я с трудом разлепила губы:
— Три… до… зы.
Тяжелый бабушкин вздох пошевелил мне волосы на затылке.
— Вот дурнинушка…
— Мама, можно поласковее с ребенком?
— Да-да, Элеонора, ты бы помягче. Не видишь, в ка ком девочка состоянии?
Ба вздохнула еще раз:
— При чем тут состояние, если дурочка она у нас? Воспитали такую. Элка, сколько раз я тебе говорила, чтобы не смела за эту дрянь лишний раз хвататься! Там же алхимия одна.
Пока бабушка держала свою спасительную ладонь у меня на лбу, я была готова выслушивать и соглашаться с чем угодно.
— Мама, ну зачем ты? Эла же не просто так ее принимает.
— Да в том-то и дело, что просто.
— Но проклятие…
— Дар, Эсме, дар!
Ничего себе подарочек. Кому передарить такое счастье? Последний дурак, и тот откажется взять.
За меня вступилась тетушка: