В чувство меня приводят гневные крики в отдалении, куда я тотчас устремляюсь. Привести в порядок герцогиню не составляет труда. Там и требуется всего-то в нескольких местах прихватить платье, расправить затяжки и чуть взбить прическу. Другое дело — собственные чувства. Я влюбилась. Любовь с первого взгляда. Нет, это нельзя назвать любовью — обожание, поклонение, вознесение на пьедестал. Как же может быть иначе, когда влюбляешься в наследного принца.
…Император болен. Это странно. Это просто невозможно. Ходят упорные слухи, что дело не обошлось без самой пречерной магии. Так ли это, не знаю, но маги Ближнего Круга перевернули весь дворец сверху донизу, и каждый подвергся тщательной проверке. По-моему, ничего не нашли, так как Император продолжает медленно угасать. Меня волнует совсем другое. Я стараюсь хоть издали увидеть принца. Берусь за самую черную работу, лишь бы она была вблизи от его покоев или покоев Императора, где принц находится в последнее время намного чаще, чем в собственных.
…Император умер. Печаль погребальным покрывалом опускается на город. Но после неприлично короткого траура с Башни Глашатаев разносится весть — новый Император объявил о своей женитьбе. И на ком?! На никому не известной дочери захудалого барона из этой дикой Твианы. Ее имя — Лия Арианеста ди Триан — никому ничего не говорит, такая глухомань поместье ее отца. Почему она?! Никто во дворце, да и в столице, не сомневался, что своей избранницей Его Величество назовет герцогиню Рианскую. Даже конюхи перешептываются о странном выборе Императора, а я безрассудно надеюсь, что она окажется уродиной. По дворцу пожаром пронеслось известие, что на Представлении невеста была в вуали. Целых полдня я пребываю в счастливом неведении.
…День свадьбы Императора. Накануне вечером распорядительница огорошивает известием, что мне придется прислуживать лично венценосной невесте. Стоило ее увидеть — и последние иллюзии о ее предполагаемых недостатках оставили меня. Она красива, в этом нет сомнений. От изгиба бровей и стрельчатых ресниц до кончиков изящных пальчиков ног. Чудесные волосы спускаются до колен, их цвет очень трудно определить. Каждый волосок покрывает тонкий слой золотой пыльцы. В зависимости от освещения волосы меняют цвет от нежно-золотистого до пламенно-красного. Но ее красота не красота изнеженной придворной дамы. Говорят, до того как рента Тарина лично с ней поработала, ее ладони покрывали уже затвердевшие мозоли, а кожу — недопустимый для аристократки загар. Все странно в этой Лие Арианесте ди Триан. В ней нет жизни. Можно подумать, что хозяйка отлучилась куда-то по неотложным делам, оставив на время неразумную оболочку. С застывшей на лице какой-то ненастоящей улыбкой, она просто кивает всем, не произнося ни слова. Но самое удивительное — все распоряжения, связанные со свадьбой, отдает герцогиня Рианская.
…Все кончено. Ритуал свершился — благодать Единого коснулась новобрачных, связав их навеки. Я одна из двух служанок, прислуживающих Императорской чете в эту ночь. Меня удостоил вниманием Мастер-телохранитель Императора. Честь его прикосновения горит на моем челе знаком, позволяющим входить в Императорские покои. Разве не об этом я так долго мечтала? И от этого еще горше. Настойчиво дребезжит звонок вызова из Императорской спальни. Я потрясенно вскакиваю. Дилы нет, она убежала на свидание к очередному гвардейцу, несшему очередной караул. Удивленные взгляды охраны встречают меня перед дверями Императорских покоев. Знак ярко полыхает, позволяя мне беспрепятственно пройти внутрь. Безмолвная приемная остается позади. Тяжелая створка двери неохотно поддается моим усилиям. Возле Императорского ложа, нетерпеливо постукивая ножкой, меня ждет оживший кошмар — вернувшаяся в свое тело Императрица Лия Арианеста.
— Как тебя зовут, деточка? — презрительно роняет она.
Жутью веет от ее улыбки…
Круг замкнулся.
Меня мутило. Сильно. Приходилось прикладывать титанические усилия, удерживая свой желудок от опорожнения на шикарный ковер и пытаясь отвлечься на хитросплетения его узора. Нельзя оставлять такой ценный материал для поисковой группы. Во рту уже предчувствовался отвратительный вкус рвоты. Кровь из вновь прокушенной губы помогла смыть его, а боль — немного прийти в себя. После кошмарного ритуала, на который я сама себя обрекла, у меня не осталось никаких сил. Даже моя магия почти исчерпала себя, отхлынув за недоступный пока для меня предел.
— Я Лия, Лия, Лия. — Тело раскачивалось из стороны в сторону в такт повторяемым словам. — Не служанка Риса…
Я из последних сил цеплялась за собственное имя, стараясь засунуть полученные такой жертвой воспоминания в самый дальний и пыльный уголок своего мозга. Но пока получалось не очень, хотя первый шок более-менее прошел, оставив после себя маслянистый осадок отвращения к себе. Риса лежала в счастливом беспамятстве, после глубокого сна она и не вспомнит произошедший кошмар. В отличие от невезучей меня. Ничего удивительного, что маги редко пользуются этим заклинанием. Теперь от воспоминаний не избавиться: они будут появляться, как привидения замурованных преступников, из темных закоулков мозга. У меня не было другого выхода.
Я Лия, Лия, Лия…
«А не Лия Арианеста?»
Заткнись.
«Все, соберись. Что, такие усилия — и все зря?»
Как бы не так.
Приученная ранними побудками в Ордене, я переоделась в рекордные сроки. Можно было еще быстрее, но отвлек блеск золота на левой руке. Мое плечо украшала татуировка, идентичная той, что окольцовывала правое плечо Дэрриша. У нее была странная форма: не ровный ободок браслета, а как будто след от чьей-то сильной хватки, непонятным образом оставшийся вплавленным в тело золотом. Моментально вспомнился нужный момент псевдосна и вцепившаяся рука служителя, наполненная мучительным светом.
Я предпочла бы традиционное обручальное кольцо.
Добытая одежда оказалась привычно удобной. К сожалению, лиф темно-розового платья на мне уныло провисал. Единый был весьма щедр, отпуская Рисе женских прелестей. Пришлось срочно организовать себе операцию по увеличению груди. На расходный материал ушел весь мой пеньюар, еще и место осталось. Ботиночки тоже норовили оставить мои ножки необутыми, но я туго привязала их шнурками к щиколоткам. Длинная коса кое-как уместилась под тесным чепцом (проклятая драконья вытяжка — волосы за месяц отрастают как за год!), со скрипом получилось натянуть его ниже бровей.
«Ну вылитая служанка!» Хватит ехидничать.
Можно попробовать навести иллюзию, но Силы на это практически не осталось. А если бы ее и хватило, магический заслон вряд ли оставит морок в целостности.
Но не могу же я уйти отсюда просто так! Одинокой девушке нужно еще на что-то жить. А Императорская казна задолжала мне крупную компенсацию за моральный ущерб. Где у нас тут хранятся деньги или материальные ценности, которые без проблем можно на них сменять? Хотя бы некая памятная резная шкатулка?
Услужливая память Рисы указала на дверь, отменно замаскированную под деревянную панель обшивки. Она вела в гардеробную, минуя обходной путь через приемную. Свет зажегся, как только я вошла в комнату, озаряя наряженные в платья манекены, которые придавали помещению сходство с ателье. Их, метущих пол пышными кринолинами, набралось больше десятка. Причитающиеся к ним аксессуары — как то: туфли, перчатки и прочее — хранились отдельно, аккуратно разложенные по многочисленным полочкам двух шкафов, куда я тут же сунула любопытный нос.