Понеслось.
Весь лес был полон ими. И это не выглядело преувеличением, хотя позже подсчитали трупы — всего пять. Но тогда думалось, что нападающих сто пять.
Странная, противоестественная смесь человека и волка: обнаженные тела, заросшие жесткой проволочной шерстью, передние лапы (язык не поворачивается назвать их руками) заканчивались устрашающими острыми как бритва когтями. Такие же острые клыки, готовые рвать на куски зазевавшегося противника, не могли уместиться в пасти и высовывались из-под черных губ. Но это все казалось не важным по сравнению с глазами — не желтыми с вертикальными зрачками, а абсолютно черными, полными такой невыносимой жаждой боли и смерти, что останавливалось сердце.
«С лица воду не пить». С такого точно побрезгуешь. Да и лицо ли это?
Обоз резко остановился, телеги по инерции еще чуть проехали, чтобы, судорожно дернувшись, застыть, а затем опять начать конвульсивно раскачиваться, но уже из стороны в сторону. Кромешный ад развернулся вокруг нас. Визжали до рези в ушах не только женщины. Срывались на постыдный крик и солидные мужчины. Но даже хором они все равно не могли заглушить бешеное ржание лошадей. Обоняние напрочь отшибло запахом всеобщего страха, выделяющегося вместе с потом.
Чудовища в противоположность людям нападали в полном молчании. Мертвом. Первый встретившийся на их пути охранник кровавыми кусками живописно повис на можжевельнике. Мужчине не подарили ни единой возможности спастись. Зато другие сопровождающие получили шанс доказать, что не напрасно получали жалованье.
Парень из охраны, оказавшийся рядом, всеми силами пытался удержаться на беснующейся лошади. Подкованные передние копыта, то и дело взвиваясь вверх, грозили задеть меня, сидящую на козлах, поэтому я осторожно спрыгнула на землю с противоположной стороны, избегая едва сдерживаемого животного. От острой боли в животе меня сложило пополам. В том месте, где только что находилась моя голова, рассекли воздух острые когти.
Вообще-то предпочитаю, чтобы магия Предвидения проявлялась менее болезненно. Но у нее отвратная сочетаемость с Пространственной, особенно с ее временным аспектом.
Полное спокойствие вошло в мое сознание, время сгустилось вокруг меня в плотный кокон, заставляя окружающих двигаться как сквозь толщу воды и оставляя мне неограниченную свободу действий в его эпицентре. Мелкие еловые шишки, в изобилии валявшиеся на утоптанной поверхности дороги, впились в спину, на которую я мягко приземлилась. Волкодлак из такого положения казался нереально огромным. Устраняя это преимущество противника, лезвие моего меча укоротило его на добрый локоть. Рукоять Неотразимой в стиснутой ладони приятно нагрелась, придавая моим движениям уверенность и необходимую отчетливость. Я метнулась в сторону, спасая одежду от кровавого потока, хлынувшего из раны. Волкодлак падал столь медленно, что мне хватило времени подняться на ноги и отсечь ему заодно голову. Черная кровь тягуче изливалась из усеченного тела и неохотно впитывалась в твердую землю тракта.
Темпоральное заклинание, активированное в связке с Предвидением, перестало действовать, вернув времени естественное течение. Человеческие крики возвратились болью барабанных перепонок. Обезглавленное туловище еще недолго подергалось и обессиленно затихло.
Давно подозреваю (небезосновательно), что лезвие моего меча заговорено от нечисти, иначе как мне удалось так быстро упокоить волкодлака?
В последний момент я успела откатиться с пути чьей-то лошади и залезть под телегу. Усталость настойчиво поскреблась в левый висок, угрожая перерасти в переутомление. Мышцы противно ныли, перетруженные повышенной скоростью.
«А как же гражданский долг защитницы сирых и убогих?» Мать с дочерью! Совсем забыла…
Постыдно кряхтя и постанывая, я покинула укрытие. Охрана отлично управилась и без меня — добивали последнего волкодлака. Лезвие серебряного кинжала, как в масло, вошло в шею. Черная кровь запузырилась в пасти, когтистые лапы попытались неуклюже вытащить оружие. На не защищенных шерстью ладонях остались кровавые ожоги. Зверь покачнулся и ничком повалился на землю. Серебряный зуб с хрустом вынырнул из затылка, тускло заблестев в сгустках быстро свертывающейся волкодлачьей крови.
Лес как-то сразу притих. Люди потерянно бродили между телегами, оценивая убытки. Кое-кто прятал предательские пятна на одежде. То там, то тут валялись отрубленные части тел. Не пожелавшая впитываться в укатанную поверхность дороги черная жидкость вязко чавкала под сапогами. Лошади вздрагивали, шарахаясь от вымазанных в крови охранников, которые вытаскивали из валявшихся трупов оружие из драгоценного (в прямом смысле этого слова) металла.
Когда подсчитали понесенный ущерб, оказалось, что наш обоз отделался малой кровью. За исключением убитого в начале нападения охранника мы потеряли всего лишь одну лошадь. Невероятно повезло, что животные, связанные в поезд, не разбежались по лесу, напуганные волкодлаками. Без раненых, причем двоих из них весьма тяжело, не обошлось, но на мне и на моих спутницах не оказалось ни одной царапины, а Мийя даже не успела как следует испугаться. Никому не хотелось задерживаться в этом проклятом месте. Под чутким руководством водящего в рекордные сроки истерика была ликвидирована, собрано все, что осталось от несчастного охранника для дос-тойных похорон в более подходящем месте, с пострадавшего транспорта в другие телеги сгружены мешки и пристроены раненые. Останки чудовищ сгребли в кучу и подожгли. Они вспыхнули как сухие поленья, весело прогорели и оставили после себя только кучу дурно пахнущего пепла.
Утомление навалилось тяжелым мешком на плечи, грузно отдавшись в ногах и руках, от никак не выветривающейся вони разболелась голова. Бессмысленные движения полотна по лезвию Неотразимой — на ней не было ни пятнышка — были призваны успокоить расшалившиеся нервы. Отросшая челка лезла в глаза, мешала сосредоточиться.
— Ты славно сражался, парень. — Я удивленно оторвала взгляд от гипнотизирующего блеска лезвия.
Голова охраны в противовес собственным словам разглядывал мою щуплую для юноши фигуру и неодобрительно хмыкал в бороду, оценивая увиденное.
— Учун сказал, что никогда прежде не видывал, чтобы кто-нибудь так быстро двигался. — Еще один оценивающий взгляд. — А он хозяин своему слову.
«Когда только успел приметить?» Глазастый…
— С такими-то способностями — не сворачивая да в Воинскую Палату, — не дождавшись ответа, подытожил Голова. — Могу и наставника присоветовать.
Молчание затягивалось.
— Если, конечно, ты уже не служишь кому-нибудь. — Темные глаза в лучиках морщин требовали ответа.
Сгоряча отвечать не хотелось, но дольше держать паузу не представлялось возможным. Пока я мучительно соображала, что бы такое соврать, за меня ответила Тайя.
— Племянник обещан Храму на будущую весну, — не растерялась она.
Алчный огонек разочарованно погас.
— Это верное дело. Надеюсь, ты хорошо послужишь Единому, брат, — с кислым выражением лица выдавил дородный муж.