Волкодлачье время. Или вампирье.
Обихоженная Неотразимая с довольным стуком вернулась в ножны. Я аккуратно отложила их в сторону и, чтобы как-то нарушить затянувшееся молчание, поинтересовалась:
– Кирин, слушай, а почему эти топи Вампирьими зовутся?
– Вампиры тут водятся. – Девушка пожала плечами, мол, «что тут непонятного – название говорит само за себя».
Несколько мгновений мы провели в тишине и покое. А после началось.
– Вампиры! – задохнулась Эона, роняя сумку, в которой только что самозабвенно копалась.
Неранка недовольно посмотрела на меня. Ее взгляд красноречиво говорил, что именно и в каких выражениях она думает о дурацких провокационных вопросах и о тех идиотках, которые их задают.
Пришлось идти на попятный.
– Эон, да расслабься! Не зря же мы горбатились, круг обережный мастерили. – Я махнула рукой в сторону наваленного вокруг нашей стоянки лапника: заговорила на совесть, даже на рунное прикрытие Силы не пожалела. Думаете, легко выцарапать на тонких ветвях руны числом трижды по двенадцать? Попробуйте – узнаете. – Как-никак уже вторую ночь в болотах кукуем – топляк и тот не привязался.
Однако наша светловолосая паникерша не желала успокаиваться. Не понимаю, как я могла ее при первой встрече принять за бесстрашную валькирию?
– Кир, что, правда вампиры? Настоящие?!
Та неприветливо зыркнула на меня еще раз и рявкнула:
– Нет, хмарь их пожри, игрушечные! Забавные такие. А уж как кровь сосут – обхохочешься! Щекотно же.
Светловолосая обиженно замолчала и отвернулась.
– Наверняка местные так комаров называют. – Я уже жалела, что завела этот разговор. – Нам повезло, что мы не в сезон попали.
– Ну почему же не сезон? – насмешливо протянули из темноты. – Холодная осенняя ночь – самая пора для нас, можно сказать.
Мы, все трое, как по команде, вздрогнули и удивленно вскинули головы, озираясь и нащупывая оружие. Будто бы в угоду нам, свет костра озарил подошедшего к кругу из еловых ветвей мужчину. Приятный, невысокий, располагающей внешности, но взгляду зацепиться особо не за что. И никто из нас не слышал, как незнакомец приблизился – ни плеска, ни вязкого шума шагов. Не по воздуху же он прилетел…
– Дозволите ли вашему покорному слуге присоединиться к столь блестящему обществу, дорогие дамы? – Мягкий полупоклон.
По неосторожности я посмотрела в глаза подошедшему. Хмарь смотрела оттуда, топко хлюпая в огромных расширяющихся зрачках, подавляя волю и грозясь поглотить меня без остатка. Из этой топи меня выдрала боль, раскаленными клещами пронзившая левое плечо.
– В глаза не смотрите!!! – заорала я, в панике отводя взгляд.
Однако предупреждение запоздало. Девушки уже пытались шагнуть прочь из обережного круга. Времени на раздумья не оставалось. Рядом с костром в котелке отмокали остатки пригоревшей похлебки. Схватив его, я наотмашь, что было силы, шарахнула по беззащитным девичьим затылкам, подкрепляя удар кое-как сляпанным впопыхах оглушающим заклятием. Жидкость забрызгала сумки и чуть не залила костер, зато подруги без стона осели на землю.
«Сурово ты с ними». Ничего, потом прощения попрошу. Если будет у кого, конечно…
– Вы на удивление быстро ориентируетесь в критической ситуации, ренесса. [15] – Улыбка обнажила белоснежные клыки. Вампир попытался снова поймать мой взгляд. – И методы у вас хороши. Одобряю.
Старательно изучая носки его стильных ботфортов, украшенных золотыми пряжками, я хмуро заметила:
– Жизнь заставила. А без вампирского одобрения я уж как-нибудь обойдусь, благодарствую. Да и вообще, шли бы вы, достопочтенный, болотцем дальше, не мешали бы честным людям отдыхать.
– Что за манеры! Негоже Избранной грубить собеседнику и вести себя, подобно уличной девке. – В тоне вампира проскользнуло порицание.
И откуда ж вы только беретесь на мою голову, такие осведомленные!.. А за манеры мне так стыдно, вот прямо сейчас прямо под землю провалюсь, ага.
– Вы тоже не больно-то вежливы, достопочтенный, раз до сих пор не соблаговолили представиться. – Пыхтя, я по очереди оттащила подруг поближе к костру и с независимым видом уселась рядом, демонстративно положив Неотразимую на колени.
То, что вампир не может вступить в обережный круг, еще не гарантирует нам полную безопасность. К сожалению, магические обереги мало защищают от обычного метательного оружия. Если этот оберег – не талисман абсолютного везения, разумеется. С другой стороны, что судьба понимает под везением – это уже отдельный разговор…
– Мое упущение, каюсь. – Изображение искреннего раскаяния вкупе с аристократическими манерами, выраженными глубоким поклоном. – Паулус Арсениум Риккс, Ведущий клана. По вашим, человеческим, меркам я некоторым образом… очень трудно подобрать равнозначное понятие… король вампиров. Да, пожалуй, так.
Высший вампир? Я окинула его оценивающим взглядом снизу вверх.
С виду обычный мужчина лет эдак за сорок. Приятные черты лица, в меру элегантен (особенно для окружающего нас болотного пейзажа), хотя и слегка потрепан жизнью. Цвет волос такой, что седину сразу и не увидишь – блондинисто-пегий. И затягивающая вязко-серая Хмарь в глазах.
Торопливо отведя взгляд, я не удержалась от скептического хмыка.
М-да-а…
«Что нас смутило?» Честно признаюсь, не таким я представляла себе короля (или как его там?) вампиров… Где, я вас спрашиваю, демонически красивый и крайне сексуальный субъект, появление коего в обществе валит наземь впечатлительных юных, и не очень, барышень пачками? Да разве этому «красавцу» захочется самой подставить лилейную шейку? Я просто разочарована…
«А может, его кровососуще величество просто не в курсе, что на тебя не действуют мороки?» Не исключено. Эх, никакой романтики!
– Чем обязана высокой чести королевского визита?
Вампир развел руками:
– А что прикажете делать, если в гости вас не дозовешься, а посланных за вами сопровождающих вы топите в реке, как щенят. Вот, приходится самому…
«Топить в реке, как собак» – эта фраза крючьями зацепила и вытащила из моей памяти картину.
Вздыбившаяся горбом, как рассерженная кошка, река выгребает со дна мешанину ила и щебня. Дрожью, передающейся людям и животным, отзывается земля под ногами. Действительность рвется на грязные мятые лоскуты. Вскинутые в защитном жесте руки хмарника. Неверие в его глазах. Ищейки с визгливым поскуливанием пытаются рвануться прочь. Беснующиеся лошади, сбрасывающие наездников. Человеческие крики. Ужас. Боль. Все растворяется в реве прогневленной воды, захлестнувшей обрыв.