Градоправитель Хмела проказничал не в одиночестве, а при солидной поддержке и с более грандиозным размахом. Следовательно…
«…Аппетит покойного астахи был сильно преувеличен – его держали впроголодь: бедолага сидел на строгой диете из девственниц».
Похоже на то. И теперь, после его бесславной кончины, уже не на кого списать исчезновение обозов. А также нечем отпугнуть ставленников Гильдии и отцов-дознавателей Храма. Только успевай отворять казну…
«…Где и так ничего не звенит – все давно растрачено».
При таком неутешительном для рода рю Гаш раскладе богатый сосед обречен заранее. Дело за малым…
«…Найти достаточно умелого исполнителя, с коим поостережется связываться и проживающий в замке соседа далеко не слабый маг».
Интересно, кому из двоих братьев уготовано жениться на вдове Лешеро и соответственно стать опекуном малолетнего наследника? Хотя чего тут гадать – красавцу блондину, разумеется.
Точно откликаясь на мои мысли, помянутый нарушил неловкую паузу.
– Тогда каких Сумерек ты тут ломаешься как девица… – Далее рыцарь высказал чрезвычайно негативную оценку поведения нерешительных в вопросах семьи и брака девушек, а также, вероятно, несознательно подражающих им юношей.
Однако наемника сия тирада не тронула – судя по громкому возмущенному пыхтению Эоны у меня за спиной, высказывание Эвэгора промахнулось адресатом.
– Прошу прощения за моего брата. Иногда он бывает несколько… – Вегений буквально на секунду затруднился с цензурной характеристикой родственника, – несдержан. Тем не менее по сути вопроса Эвэгор высказался предельно точно: на данный момент, насколько мне известно, вы не на долговременном контракте и, как только что выяснилось, в курсе наших затруднений, а мы готовы достойно оплатить их разрешение. Так что же вам мешает хотя бы обсудить вероятность сотрудничества?
Взгляд наемника остался непроницаем.
– Домыслы, не подтвержденные признанием, домыслами же и остаются.
– Безусловно, – кивнул Вегений.
– Однако после того как мне будут сообщены все детали, вы вряд ли примете отрицательный ответ – скорее доводы в обсуждении станут более убедительными.
– Вполне вероятно.
– А так как мое решение в любом случае будет отрицательным, в настоящий момент я просто пытаюсь сберечь свое время, избежать ненужных убийств и весьма обременительных хлопот с останками.
– Вы сейчас о телах наших людей, разумеется? – усмехнулся Вегений, показывая, что оценил шутку.
– Разумеется. – Фирменная Верьянова гримаса «любил я вас всех много раз, а дальше вы в курсе» вновь заняла свое законное место на длинноносой физиономии.
Немного передохнув, моросящий дождь занудел вновь. Одежда быстро намокала, а в носу преддверием насморка засвербел чих. Стражники мрачнели одновременно с небом, поглядывая на сеньоров пока еще без глухого недовольства, но уже с легкой обидой.
Застоявшийся конь Эвэгора взбрыкнул, чуть не выбив из седла всадника, чье внимание всецело было занято происходящим разговором. Это стало последней каплей в неглубокой чаше терпения эффектного блондина.
– Братишка, да что ты с ним любезничаешь! – раздраженно бросил он. – Вязать всех – и в замок. Еще не таких гордецов уламывали. Особенно если начать с юного ученичка. Или задушевно… поговорить с хорошенькой сестричкой. Не так ли, красавица?
Обращенный к Эоне вопрос был угодливо поддержан взрывом глумливого хохота. Не поддаваясь царящему в рядах стражников веселью, Вегений наклонился к брату, что-то тихо, с нажимом ему выговаривая. Эвэгор пытался возражать, но без особого успеха – родственник его просто не слушал. Закончив говорить, он ободрительно похлопал брата по плечу и, повернувшись к наемнику, лишь развел руками.
– Увы, рен Илиш, мой брат, как обычно, до нетактичности прямолинеен, но тем не менее более чем прав. – Мужчина удобнее перехватил поводья, сильным сжатием колен убедив животное развернуться. – До скорой встречи в замке, господа.
Он повелительно кивнул оруженосцу, и только дорога сыто зачавкала под копытами коней, выбивающими в галопе комья раскисшей глины…
– Взять их, – скомандовал Эвэгор, отбрасывая с лица мокрые, липнувшие к коже волосы. – Постарайтесь сильно не покалечить. Все трое нужны нам живыми.
Кольцо стражников вокруг повозки сдвинулось к нам, ощетинившись мечами. Поведение Верьяна вызывало недоумение: даже не пытаясь вытащить кинжалы, он совершенно спокойно, особо не торопясь, распутывал кожаный шнурок, стягивающий на затылке копну мокрых, блестящих косичек.
Успокоенный миролюбивостью наемника, блондин подъехал чуть ближе, пристально глядя на девушку:
– Поедешь со мной?
Эона, побагровев, смачно сплюнула и отвернулась, пряча злые слезы.
Рыцарь помрачнел.
– Девку ко мне! Быстро, – повелительно кивнул он двум мужчинам неподалеку и, не дожидаясь исполнения приказа, отправился за девушкой сам.
– Сопротивляйся громче! – только успела прошипеть я Эоне, прежде чем ее подхватили сильные руки Эвэгора, – та даже меч не вытащила.
Оглушительный визг пронесся над лесом: девушка, оставив боевые навыки для другой битвы, прибегла к исконно женским способам борьбы с насилием. Она лягала, кусала и царапала все, до чего могла дотянуться.
Умница.
Пока стражники глазели, как рыцарь, нещадно бранясь, пытается справиться одновременно с визжащей девушкой и занервничавшим конем, я с облегчением уронила в грязь тяжеленный вещмешок наемника и потянула из ножен Неотразимую.
Под ребрами вновь болезненно кольнуло.
– Ну-ка, парень, оружие на землю, – хрипло приказал высокий черноволосый мужчина. – Бери-ка лучше пример с наставника…
Стражник кивнул на наемника и потрясенно умолк, обратив внимание на того, кого предлагалось взять за образчик, – стоявший к нам вполоборота Верьян повергал в безотчетный ужас. Смерть, стань она сейчас с ним рядом, показалась бы всего лишь милой, безобидной бабушкой с сельскохозяйственным инструментом широкого назначения.
Кожа охотника за головами наливалась грязноватой зеленью, покрывалась узором из желтых разводов и черных пятен. Освобожденные из плена косички не рассыпались, как обычно бывает, по плечам и спине, а мягко-мягко зашевелились. Они, сплетаясь и расплетаясь между собой, заставляли напряженно вслушиваться в рождаемый их движением тихий, почти до глухоты, шелест. Взгляд невольно отмечал хаотичное шевеление, следуя за каждым изворотом, каждым движением. И, когда становилось понятным, что это не искусно сплетенные косички, а тоненькие пятнистые змейки, зачарованного взора, следящего, как они приподнимали округло-треугольные головки, раскрывали маленькие пасти и рассерженно шипели, угрожающе выдвинув крохотные зубы, было уже не оторвать.
«Получается, что он…»