Он был женат. Вот это новость. Стало быть, он уже был близок с женщиной…
— Как долго вы состояли в этом браке?
— Два года с небольшим.
Он был близок с женщиной… Состоял с ней в интимных отношениях… Да еще так долго. Линдсей была так поражена, что и представить себе не могла ничего подобного. Он каждый день спал с ней в одной постели, ел с ней за одним столом, делил с ней все свои заботы, обменивался мыслями, раздражался по поводу ее недостатков… Господи, ведь это означает, что они постоянно ссорились из-за того, кому убирать квартиру, кому мыть ванную или чистить холодильник! Она вдруг почувствовала неописуемое стремление испытать подобного рода интимность, насладиться полнейшей свободой быть такой, какая ты есть на самом деле, без притворства и лжи, под своим собственным именем, не мучаясь всеми этими гнусными тайнами и секретами. Как хорошо не испытывать чувства вины и не опасаться своих слов, неосторожных выражений, которые могут быть расценены как унижение! Нет, это просто невозможно себе представить. Все это доступно кому угодно, но только не ей, не Линдсей Фокс.
К удивлению Тэйлора, она мгновенно сменила тему разговора, остановившись на удивительных способностях Шейлы:
— Она действительно играет на саксофоне? Играет джаз?
— Да, это действительно так, и к тому же весьма неплохо играет. В особенности блюзы. Это ее любимая музыка. Иногда она уезжает в Атланту и играет там в различных клубах. Может быть, когда-нибудь у нас будет возможность послушать ее. Если она будет играть, то ее рот будет занят и она не станет приставать к тебе с глупыми расспросами. Инок говорил мне, что когда она играет на саксофоне, то непременно наряжается в длинное черное платье и чем-то напоминает Кэйт Смит.
Линдсей рассмеялась.
— Они с Иноком такие разные, совершенно не похожие друг на друга. Шейла маленькая и полная, а он высокий и худощавый. А почему она его не заставляет жениться?
— Это совсем другое дело, — рассеянно пояснил Тэйлор, поворачивая в подземный гараж, находящийся под его домом. — Никакая жена не сможет ужиться с такой свекровью. Правда, Шейла ничего не имеет против свободных связей сына, как она их называет, но ни о какой жене и речи быть не может.
— Странно.
— Да, очень странно. — Он сделал паузу, а потом небрежно добавил: — Конечно, с точки зрения какого-нибудь фрейдиста, это можно расценить как классический случай эдипова комплекса. Я правильно понял эту мысль? Ведь ты же у нас специалист по психологии.
— Да, ты все верно понял.
В ее голосе почувствовалось едва заметное отчуждение.
— Может быть, зайдешь ко мне на минутку? Выпьем немного кофе или чаю, а потом я отведу тебя домой.
Она хотела пойти к нему. Он видел это по ее глазам, но после некоторых раздумий она решительно покачала головой. Похоже, что она все еще не доверяет ему. Страх оказался сильнее, чем он предполагал. А ведь все это так просто.
Тэйлор оставил ее у двери, слегка прикоснувшись пальцем к ее щеке. В этот момент ему очень хотелось поцеловать ее, причем настолько сильно, что он просто не мог оторвать глаз от ее губ. Нет, еще не время. Линдсей долго стояла в коридоре, глядя ему вслед до тех пор, пока он не исчез за углом дома. Затем она тяжело вздохнула и вошла в квартиру, плотно прикрыв дверь и заперев ее на все замки и засовы. Вдруг за ее спиной послышался подозрительный шум. Она резко повернулась и обомлела, почувствовав приступ подбирающейся к горлу тошноты. В гостиной, со стаканом белого вина в одной руке и с журналом с ее фотографией в другой, сидела сестра.
Линдсей прижала руку к груди, как бы пытаясь придержать готовое выскочить наружу сердце.
— Боже мой, как ты напугала меня, Сидни! Как ты сюда попала?
— Привет, сестричка. Меня впустил твой управляющий. Очень приятный человек. Я когда-то была уже здесь, и он, видимо, не забыл меня. Я жду тебя не более пятнадцати минут. Твой парень очень быстро ушел. Неужели ты была на свидании? Знаешь, я чуть было со стула не свалилась, когда услышала в коридоре мужской голос, когда он прощался с тобой. Кто он такой? Мне стоит познакомиться с ним, как ты считаешь? Хочешь, я проверю его?
Линдсей покачала головой, не проронив ни слова.
— Может быть, это был Демос?
— Нет. Что тебе нужно от меня, Сидни?
Княгиня, именно так ее звали в последнее время в Нью-Йорке, медленно встала со стула, аккуратно разгладила замятины на лоснящихся кожаных черных брюках и изучающе посмотрела на сестру. На ней были ярко-розовая блузка с какой-то немыслимой золотой цепью и черная кожаная жилетка, плотно обтягивающая ее полную грудь. Другими словами, она, как всегда, была яркой, стройной, элегантной и абсолютно неотразимой.
— Я звонила тебе, но, судя по всему, ты была со своим другом. Собственно говоря, я пришла сюда исключительно из-за чувства любопытства. Ты же никогда не встречалась с мужчинами, и именно поэтому я проявила вполне уместную в таких случаях обеспокоенность. Я знаю, что у тебя очень мало друзей, а в прошлый понедельник ты была со своей подругой Гэйл. Из этого я заключила, что ты ушла из дому не с ней, а с кем-то другим. Но дело даже не в этом. Я просто хотела сообщить тебе, что на этой неделе улетаю в Милан. Разумеется, только на выходные.
— Ты хочешь, чтобы я полила твои цветы?
Сидни весело рассмеялась:
— О нет, нет. Я просто хотела убедиться, что с тобой все в полном порядке, так как прекрасно знаю, что там все будут спрашивать меня о тебе. Теперь я с полным основанием могу сказать, что ты в прекрасной форме.
— Да, именно так. Я действительно в прекрасной форме.
— Отлично. Самое главное, что ты не набрала лишний вес. Кстати сказать, ты могла бы сбросить еще каких-нибудь пару фунтов. Да, думаю, что этого было бы вполне достаточно. Кто этот мужчина, Линдсей?
— Ты его не знаешь.
— Ну, имея в виду твой вкус, оставшийся, насколько я могу судить, практически неизменным с той поры, как тебе стукнуло шестнадцать, этот парень должен быть тощим, смазливым, обходительным, безумно вежливым и чертовски осторожным.
Линдсей выдавила из себя вымученную ухмылку:
— Да, что-то в этом роде.
— Ага, значит, это какой-нибудь аристократический житель Нью-Йорка. Чем он занимается? Бизнесом? Я допускаю, что он гомосексуалист, а ты по своей неопытности даже не можешь узнать об этом. А может быть, все наоборот — ты знаешь, что он гомосексуалист, и тебя это вполне устраивает.
— Нет, он не гомосексуалист. Послушай, Сидни, мне завтра рано вставать, и я очень устала сегодня.
— Хорошо, хорошо, сейчас ухожу. Я отменила все свои съемки, которые были запланированы моим агентом, и сказала ему, что ничего страшного не случится. Нужно быть построже с ними и не обращать внимания на все их причуды. В конце концов, это мое лицо, мое тело и мое время, что еще более важно. Знаешь, я подумала, что будет лучше, если ты познакомишь меня с этим парнем. Я бы могла убедиться в том, что он ничего плохого с тобой не сделает.