Джудит с изумлением наблюдала, как ловко эта женщина оборачивала длинную и узкую полосу ткани вокруг своего тела. По завершении этой процедуры она оказалась завернутой в плед от шеи до щиколоток.
— С вами очень легко разговаривать, — застенчиво прошептала Изабелла. — Должно быть, Фрэнсис Кэтрин рада вашему обществу. Ей необходим кто-нибудь, кроме Патрика, с кем можно поговорить, — прибавила она. — Мне кажется, ей было довольно трудно здесь прижиться.
— Почему вы так считаете? — спросила Джудит.
— Некоторые из пожилых женщин и поныне считают ее высокомерной.
— Почему?
— Потому что она держится особняком, — пояснила Изабелла. — Думаю, Фрэнсис Кэтрин скучает по своей семье.
— А вы скучаете по своей семье?
— Иногда, — вздохнула Изабелла. — Хотя, конечно, тетки Уинслоу очень добры ко мне… А расскажите мне, пожалуйста, — попросила она вдруг, — какие еще советы давала вам эта повитуха? Она допускала применение родильного крючка? — Задав этот вопрос, Изабелла отвернулась и принялась расправлять покрывала на кровати, но Джудит успела заметить в ее глазах страх.
— Кто вам рассказал о крючке?
— Агнес мне его показывала.
— Боже милостивый, — прошептала Джудит и сделала глубокий вдох, чтобы подавить гнев. Она здесь не для того, чтобы сеять смуту, а значит, негоже ей критиковать методы, используемые при родах местными повитухами. — Мод не признает родильного крючка, — ответила Джудит, стараясь произносить слова ровным, почти любезным голосом. — Она считает его отголоском варварства.
Изабелла никак не отреагировала на это объяснение. Она продолжала задавать Джудит вопросы, время от времени закусывая нижнюю губу и покрываясь потом. Джудит видела, что их разговор не оставляет девушку равнодушной. Мужчины все не возвращались, и, когда Джудит спросила у Изабеллы почему, та лишь тихо рассмеялась.
— Вероятно, мой муж стоит на улице и наслаждается покоем. Со мной ведь в последнее время очень нелегко поладить… Джудит рассмеялась в ответ:
— Должно быть, у вас это довольно распространенная болезнь. Час тому назад Фрэнсис Кэтрин сказала мне то же самое.
— Она боится Агнес?
— А вы?
— Боюсь.
Джудит устало вздохнула. Видит Бог, она и сама уже начала бояться этой женщины. По-видимому, Агнес и в самом деле была каким-то исчадием ада. Неужели в ее сердце не осталось ни капли сострадания?
— У вас еще достаточно времени до начала схваток? — спросила она.
— Неделя или две, — ответила Изабелла, не глядя в ее сторону.
— Завтра мы еще вернемся к этому вопросу. Может быть, вы придете к Фрэнсис Кэтрин? Вероятно, втроем мы быстрее сможем решить, что нам делать с Агнес. Жаль, что у меня нет никакого опыта в этой области! Но, несмотря на то что сама я никогда не присутствовала при родах, мне кажется, чем больше нам будет известно, тем меньше вероятность того, что страх возьмет верх. Разве не правда?
— Вы мне поможете? — с надеждой в голосе спросила девушка.
— Конечно, — уверенно ответила Джудит. — А теперь почему бы нам наконец не выйти из дома? Свежий воздух пойдет вам на пользу.
Изабелла была совершенно с ней согласна. Джудит как раз собиралась открыть дверь, когда в дом вошел Уинслоу. Он кивнул Джудит, затем повернулся к жене и нахмурился.
— Почему ты встала с постели?
— Мне нужно подышать свежим воздухом, — ответила та. — Ты еще не отнес родильное сиденье обратно к Агнес? Он отрицательно покачал головой.
— Завтра отнесу.
— Пожалуйста, внеси его обратно в дом. Мне будет спокойнее рядом с ним.
Сказав это, Изабелла робко улыбнулась. На лице Уинслоу застыло выражение растерянности.
— Но ты же раньше видеть его не могла, — напомнил он. — Ты говорила…
— Я передумала, — перебила она мужа. — И вспомнила о правилах приличия. Добрый вечер, лаэрд Йан! — крикнула она стоявшему на крыльце лаэрду.
Джудит также вышла на крыльцо и встала рядом. Затем, поклонившись Изабелле и Уинслоу, она зашагала обратно к дому Фрэнсис Кэтрин.
Йан догнал ее у гребня холма.
— Уинслоу с Изабеллой хотели сказать, что они благодарны вам за подарки от Маргарет. Вы прибрали у них в доме, да?
—Да.
— Почему?
— Потому что там просто необходима была уборка. — Ответы Джудит были краткими и холодными. Йан заложил руки за спину.
— Джудит, не усложняйте то, что на самом деле проще простого, — произнес он хриплым шепотом. Джудит шла быстро, почти бежала.
— Я и не собираюсь ничего усложнять, — ответила она, не останавливаясь. — Просто буду держаться от вас на приличном расстоянии, а вы, в свою очередь, держитесь подальше от меня. Я уже преодолела в себе свое слабое, неуместное влечение к вам и теперь даже не помню ваших поцелуев.
Они уже почти подошли к дому Фрэнсис Кэтрин, когда Джудит произнесла эту наглую ложь.
— Черта с два вы их забыли, — прошептал Йан и, схватив Джудит за плечи, заставил ее повернуться к нему лицом.
— Что это вы такое делаете? — возмутилась она.
— Помогаю вам вспомнить.
Его губы впились в ее губы так резко, будто хотели сказать: «Любое сопротивление бесполезно». И — Господи! — как он целовал ее в этот раз. Его рот был горячим и жадным. Его язык настойчиво и нежно ощупывал ее рот. У Джудит подогнулись колени, но она не упала, а прильнула к груди Йана, который тотчас же обвил руками ее талию и крепко прижал к себе. Его губы снова и снова приникали к ее губам, — казалось, что он никак не может ею насытиться. Она отвечала на его поцелуи с тем же, а может быть, даже еще и с большим пылом. Последней связной ее мыслью, прежде чем его поцелуи окончательно лишили ее способности думать, была мысль о том, что Йан, несомненно, знает, как развеять ее гнев.
Патрик открыл дверь и при виде открывшейся перед ним сцены громко рассмеялся. Йан не обратил на брата никакого внимания, а Джудит также не замечала никого, кроме мужчины, который так нежно сейчас обнимал ее за плечи.
Наконец Йан повернул голову и с нескрываемым удовольствием посмотрел на прекрасную женщину в своих объятиях. Губы у Джудит распухли и порозовели, а глаза все еще туманились страстью. Внезапно ему захотелось снова поцеловать ее.
— А теперь идите в дом, Джудит, пока я еще храню в себе остаток самообладания, чтобы позволить вам это сделать.
Джудит не поняла, что он хочет этим сказать. И почему хмурится, тоже не поняла.
— Если вам так не нравится целовать меня, то почему же тогда вы это делаете? — спросила она, будучи совершенно сбитой с толку. Йан рассмеялся.