– Считаю до пяти. И если к этому времени телефон не появится, слезаю со стола, – предупредил Тео.
– Френсис, пожалуйста, принеси Тео телефон.
– Вон там, на стене, – объявила Френсис.
– Но он не может до него дотянуться! – вышла наконец из себя Мишель.
– Очень хорошо, доктор.
Френсис препоручила эту обязанность Меган, которая в это время, опершись на стойку, флиртовала с санитаром. Она и притащила старомодный аппарат, сняв его со стены и включив в ближайшую телефонную розетку. – Выход в город через девятку, – сообщила она.
Мишель закончила очищать рану и взяла в руки иглу.
– Перестань корчиться, – велела она. – Снова пытаешься дозвониться до Ноэ?
– Сначала нужно потолковать с администратором и заручиться его помощью. Если нам придется разгромить здесь все так тому и быть. Я должен найти конверт.
– Я сама поищу… и, возможно, попрошу еще кого-то одного. Если здесь будет толпиться целая орда, я не буду знать, где они уже смотрели, а где еще нет. Прежде чем призвать подкрепление, следует осмотреть приемное и хирургическое отделения.
– Почему только их?
– Потому что вся почта, которую я не смотрю здесь, пересылается туда. У всех хирургов наверху свои помещения, туда и кладут корреспонденцию.
– Она права, – кивнула Меган. – Я таскаю наверх охапки писем и журналов. Не меньше двух раз в день. Пытаюсь быть полезной. Кстати, там наверху работает такой симпатичный рентгенотехник! Я просто из кожи вон лезу, чтобы он меня заметил! Я помогу вам, доктор Майк. В приемном покое такая скука! Все равно делать нечего. А если я понадоблюсь Френсис, она меня вызовет.
– Спасибо, Меган.
– Не за что. А что мне делать?
– Найти конверт, привезенный «Спиди мессинджер».
– О, таких у нас целая куча!
– Мишель, солнышко, ты почти закончила? – осведомился Тео.
– Вот это да! Он назвал вас солнышком! – проворковала Меган.
– Меган, ты загораживаешь мне свет.
– Простите, доктор. – Девушка отступила, переводя взгляд с Тео на Мишель и обратно. – Так в чем дело? – спросила она шепотом.
– Почему бы вам не начать обыскивать столы и шкафчики, пока Мишель доканчивает работу? – приказал Тео.
– Да, сэр.
– И будь внимательнее, – добавила Мишель, не поднимая глаз. Не успела занавеска опуститься за Меган, как Мишель прошипела:
– Не нужно было называть меня солнышком!
– Подрываю твой авторитет?
– Нет. Просто…
– Что?
– Меган – милая девушка, но очень болтлива. Представляю, какие поползут сплетни! Вот увидишь, договорятся до того, что отец лишил меня наследства, узнав, что я беременна незаконным ребенком.
Тео наклонил голову.
– Представляю тебя беременной… очень мило.
– Ради Бога! – взмолилась Мишель, закатив глаза.
– Что такое глупые жалкие сплетни для женщины, способной не моргнув глазом терпеть ползущую по ноге змею? Так, пустяки. Ты крепче, чем кажешься.
Мишель сосредоточилась на работе.
– Еще один шов, и готово. Когда тебе в последний раз делали противостолбнячную прививку?
– Вчера, – мигом нашелся Тео.
– Так ты и уколы ненавидишь? Ничего не попишешь, терпи.
Он подался вперед, чтобы коснуться ее щеки.
– Злишься, когда я тебя поддразниваю, и смущаешься от комплиментов. Не знаешь, что с ними делать, верно?
– Все! Тебя снова склеили, Шалтай-Болтай. Только не вставай, – поспешно предупредила она, когда он шевельнулся. – Это я освободилась. А ты еще нет.
– Зачем еще?
– Перевязка и прививка.
– Сколько швов?
– Шесть.
Занавеска откинулась как раз в тот момент, когда Мишель снимала перчатки.
– Доктор Майк, – объявила Меган, – там детектив из Нового Орлеана. Хочет поговорить с вами и вашим бойфрендом.
– Он пациент! – отрезала Мишель и слишком поздно поняла, что не стоило отвечать вообще. Она будто оправдывается, что, разумеется, только подогревает и без того расходившееся воображение сестры.
Меган отодвинула занавеску.
– Это детектив Харрис.
Женщина, возникшая перед ними, была высокой, поразительно привлекательной, с овальным лицом и пронизывающим взглядом. Но когда она подошла ближе, Мишель заметила морщинки в уголках глаз и вокруг губ. Да и одета совсем просто: черные брюки, такого же цвета туфли на низком каблуке и светло-голубая блузка. К поясу прикреплены жетон и пистолетная кобура.
Женщина подошла ближе, протянула руку Тео и, не тратя времени на приветствия, повелительно бросила:
– Я хочу точно знать, что произошло прошлой ночью. Шеф Нелсон уже рассказал все в общих деталях, но мне необходимо услышать вашу версию.
– Где Бен? – спросила Мишель.
– Вернулся в ваш дом, чтобы как следует осмотреть сцену преступления, – коротко ответила детектив, мельком оглядев Мишель. – Я отвезу отобранные улики в лабораторию в Новый Орлеан.
Тео исподтишка изучал Харрис.
Похожа на тысячи других офицеров полиции, с которыми ему приходилось встречаться. Вид измученный, как будто ее вечной спутницей стала застарелая усталость. Манера вести себя жесткая, недружелюбная.
– Как давно вы работаете в полиции?
– Четыре года в отделе расследования убийств, – нетерпеливо пробормотала она. – А до перевода – еще три года в отряде по борьбе с проституцией и наркотиками.
Вот оно что. Проституция и наркотики. Это многое объясняет.
– Так что привело вас в Боуэн?
– Если не возражаете, вопросы здесь задаю я.
– Разумеется, – покладисто кивнул он. – Как только ответите на мои.
Ее губы скривились, как предположил Тео, в некоем подобии улыбки.
– Не объясни мне все Нелсон, я бы сама догадалась, что вы адвокат.
Тео, не отвечая, спокойно выжидал. Она попыталась усмирить его взглядом, показать, кто здесь главный, но пришлось сдаться первой.
– Я получила наводку, – вздохнула она наконец, – хорошую, надежную наводку из преступных кругов, что наемный убийца, за которым я гонялась три долгих года, действует в этих местах. Вроде бы приехал в Боуэн, чтобы выполнить заказ, и, клянусь Богом, на этот раз я его достану.
– Кто он?
– Призрак. По крайней мере, так его называют некоторые парни из нашего отдела. Потому что он растворяется в воздухе, стоит мне подобраться ближе. Если верить моему информатору, теперь он называет себя Монком. Я разыскиваю его за два убийства, совершенных в Новом Орлеане в прошлом году. Кроме того, мы вполне уверены, что он убил девчонку в Митейри. Похоже, отец девочки заплатил ему за убийство с целью получить страховку, но доказать этого мы не можем.