Когда она вышла из ванной в новой футболке, доходившей ей до колен, Ник улыбнулся – первое проявление эмоций с той минуты, когда они покинули город.
– Выглядишь на все сто, бэби.
– То есть чучелом, – уточнила она, одергивая футболку.
– Тоже верно, – снова ухмыльнулся он, направляясь к ванной. – Неужели ты догадалась захватить зарядное устройство для телефона? Чертовски рад!
– Оно лежало на тумбочке рядом с моими очками. Я просто сгребла все, что попалось на глаза. Ужасно боялась идти обратно в ванную, вот и смела все в сумку.
Она откинула покрывало и легла в постель. Ник мылся с открытой дверью. Светлая душевая занавеска почти ничего не скрывала, но Лорен старалась не смотреть и, надев очки, принялась делать список необходимых покупок. Конечно, вполне естественное любопытство подстрекало ее время от времени поднимать глаза, но что тут такого?
Лгунья, жалкая лгунья. Как еще простыни под тобой не загорелись!
Ник был сложен, как греческий бог. Правда, он повернулся к ней спиной, но мускулы на руках и бедрах так и перекатывались под кожей. Его тело показалось ей совершенным.
Осознав, что ее поведение граничит с бесстыдством и она переходит все границы приличия, Лорен поспешно стащила очки, чтобы вновь не поддаться искушению. В конце концов, каждый имеет право на личную жизнь.
Девушка взяла телевизионный пульт, улыбнулась, заметив, что он тоже прикреплен шнуром к стене, и включила телевизор.
Они вели себя так, словно женаты много лет, особенно Ник. Он совершенно с ней освоился и даже не обратил внимания на то, что кроватей две: очевидно, приспособился к обстоятельствам.
А вот она – не слишком. Ее так и трясло от волнения. Господи, что скажет Томми, узнав, что они ночевали в одном номере? Но сна не покажет Нику, как нервничает. Если же он заметит что-то, она не моргнув глазом объяснит, что до сих пор не оправилась от сегодняшних приключений. Разве может она признаться во всем и повесить новый груз забот на плечи Ника? Интересно, как бы он поступил, узнав, что происходит у нее в голове?
Неужели даже не подозревает о ее чувствах к нему? Что он скажет, если она признается, что хочет его и к черту последствия? Одна восхитительная ночь вместе. Всего одна. Никаких серьезных отношений. Ни ей, ни Нику такое ни к чему. Всего одна ночь, и никаких сожалений. О, как она жаждет обнять его! Нежиться под его ласками.
Но этому не бывать. Ник с самого начала был с ней откровенен. Ему не нужны ни семья, ни дети, и, зная, как она хочет и то и другое, он и пальцем ее не коснется.
А вот она, понимая, что ни о каком продолжительном романе не могло быть и речи, сгорала от желания прильнуть к нему. Господи, помоги ей, она его любит. Ну как она могла допустить такое? Ей стоило бы предвидеть это и сделать все возможное, чтобы уберечься. А сейчас слишком поздно. Он уедет и разобьет ей сердце, и она ничего не сможет поделать с собой.
Но даже боль и тоска – неминуемые последствия ее глупости – ничего не меняли. Не лишали ее решимости.
«Только одна ночь», – повторяла себе Лорен. Это все, чего она добивается. Но Ник наверняка иного мнения. Он посчитает это предательством по отношению к Томми, и теперь Лорен старалась подобрать достаточно веские аргументы, чтобы поколебать его.
В конце концов, они давно уже взрослые и ни перед кем не отвечают. Кому какое дело, что там между ними происходит?
Лорен заранее предвидела ответ Ника. Она младшая сестра Томми, и на этом все. Конец спорам.
Она знала, что небезразлична Нику. Но любит ли он ее? Лорен боялась спросить.
Ник, в одних клетчатых боксерских трусах, вышел из ванной, вытирая полотенцем волосы, но, увидев, что она хмурится, разволновался:
– Что опять стряслось?
– Ничего. Я просто подумала…
Он бросил полотенце на стул и подошел к своей кровати.
– Насчет сегодняшней ночи?
– Не совсем.
– В таком случае о чем же?
– Поверь, тебе это совсем неинтересно.
– Еще как интересно. Так объясни же, – допытывался он, взбив подушки и потянувшись, чтобы выключить лампу.
– Ладно, так и быть. Пытаюсь сообразить, как соблазнить тебя.
Рука Ника замерла в воздухе. Господи, неужели она в самом деле набралась храбрости выпалить правду?! Наконец-то ей удалось привлечь его внимание.
Ник боялся пошевелиться, удивительно напоминая оленя, попавшего в неумолимый свет фар мчащегося автомобиля.
Наконец он медленно выпрямился и повернулся к ней.
Не будь Лорен охвачена стыдом, наверняка рассмеялась бы при виде его ошарашенной физиономии. Ник, очевидно, ожидал разъяснений, опровержений, оправданий, а может, и насмешек, но, по чести говоря, она понятия не имела, что ему сказать, поэтому уклончиво пожала плечами, словно говоря: «Хочешь – верь, хочешь – нет».
– Ты шутишь? – хрипло выдавил Ник. Лорен покачала головой.
– Я тебя шокировала?
Ник промолчал, очевидно, все-таки не поверив ей.
– Ты ведь допытывался, о чем я думаю.
– Да. Но…
– Тут нет ничего такого. Я, во всяком случае, не смущаюсь. Ее лицо в эту минуту было одного цвета с футболкой.
– Тут нечего смущаться, – заикаясь, пробормотал он.
– Ник!
–Да?
– Что ты думаешь насчет этого?
Ник не ответил. Лорен откинула одеяло и встала. Он поспешно отступил, и не успела она оглянуться, как Ник оказался на другом конце комнаты.
– Я не собираюсь на тебя набрасываться.
– Вот именно, черт побери, просто не успеешь.
Лорен робко шагнула к нему.
– Ник…
– Стой там, где стоишь, Лорен! – оборвал он, бесцеремонно тыча в нее пальцем, словно отдавая приказ… если бы только он при этом еще и понизил голос.
А сам, между прочим, продолжал пятиться, пока не наткнулся на телевизор, и непременно свалил бы его на пол, если бы злосчастный прибор не был привинчен к стене.
Щеки Лорен полыхали от унижения. Судя по всему, Ник смертельно ее боится. Такой странной реакции она никак не ожидала. Скорее уж представляла шок, удивление, недоверие, даже гнев. Но страх? До этой минуты она была уверена, что Ника ничем не напугаешь.
– Что с тобой? – прошептала она.
– Об этом не может быть и речи. Запомни хорошенько. И кончай, Лорен, слышишь? Немедленно!
– Что именно?
– Молоть чушь.
Слишком сконфуженная, чтобы смотреть ему в глаза, девушка повесила голову и уставилась на пол. Уже поздно брать слова обратно или притворяться, что ничего такого не случилось, поэтому она решила окончательно испортить все, выложив правду.