Слушая все это, Кэрри начала тревожиться. Это была речь человека, который проводит уик-энд в загородном домике с друзьями. Ее собственную истерику можно было понять и объяснить, но поведение Анны не укладывалось ни в какие рамки. Она опять взялась за свое.

— А после десерта вас ждет сюрприз.

Кэрри подумалось, что именно так, умей она говорить, обратилась бы к хозяевам кошка, только что съевшая их любимую канарейку.

— Надеюсь, речь не о походе в подвал для подкопа, — заметила Сара, должно быть, осененная той же мыслью. — Это исключено, там тоже стоит взрыватель.

— Ты туда заглядывала? — уточнила Кэрри.

Сара кивнула и тяжело завозилась в кресле в попытках подняться. Кэрри подошла подать ей руку.

— Боже, у меня все тело ломит! — пожаловалась женщина.

Анна уже снова хозяйничала на кухне. Было слышно, как при этом она напевает. А вдруг она поет потому, что лезет на стол отворить окно?! Кэрри сломя голову ринулась на кухню, Сара за ней. Они нашли Анну склонившейся над раковиной. Она открывала всего лишь банку персиков.

Эта мирная картина нисколько не уменьшила беспокойства Кэрри. Хотелось как-то донести до Анны серьезность ситуации. Но как?

— Слушай, ты ведь не хочешь нас надуть? — осторожно осведомилась Кэрри.

— Надуть? Мне это совершенно без надобности, — надменно заявила Анна и засмеялась высоким смехом, отчасти похожим на звук бьющегося фарфора. — Садитесь и получайте удовольствие.

Кэрри сдалась. Чувство беспомощности было таким всеобъемлющим, что, предложи Анна выйти из дому, она бы молча поднялась, взяла за руку Сару и повела к двери. Такой одинокой Кэрри не чувствовала себя годами. Ей недоставало сейчас не только Эвери, но, как это ни Удивительно, и Тони.

— Я скучаю по мужу, — сказала она, не заботясь об условностях. — Думаю, я все еще люблю его.

— Все еще? — заинтересовалась Анна, до этого с головой погруженная в сервировку стола. — То есть?

— Я была уверена, что муж мне изменяет, хотя он и отпирался. Какая-то женщина то и дело звонила ему, даже по ночам, а телефон в спальне стоит с моей стороны, поэтому трубку поднимала я. Тони утверждал, что в трубке бывали короткие гудки, когда он ее в конце концов брал. Разумеется, я не верила ни единому слову, но теперь думаю: а вдруг это была Джилли?

— Ты не верила ни единому слову мужа?! Кэрри только вздохнула.

Все трое, даже Сара, принялись за десерт. Кэрри при этом предавалась самобичеванию.

— Знаете, на что я надеюсь?

— На что?

— Когда… ну, это случится, надеюсь, мы все будем крепко спать и ничего не почувствуем.

— Что за мрачная мысль! — сказала Сара.

— Но так не бывает, — продолжала Кэрри, не слушая. — Нас разбудит звук взрыва, а потом придет боль.

— Перестань! Что с тобой? Из всех нас ты была самой большой оптимисткой, а теперь вдруг ударилась в пессимизм.

— Это мое право! — огрызнулась Кэрри.

— Дамы, дамы! — вмешалась Анна. — Сейчас не время. Помните, я упоминала сюрприз?

— Воображаю! Какие-нибудь пастилки или чипсы.

— Ох, ради Бога! — поморщилась Анна. — За десять лет я поменяла два дома. Последний был огромен, более трех тысяч квадратных футов, и сплошь обшит кедром. Над проектом работал специалист, но по моим наметкам, а когда дошло до возведения, я каждый день заезжала проверить, все ли в порядке. Бедняга хватался за голову при виде моей машины!

— Не сомневаюсь, — проворчала Кэрри.

— Зачем ты все это говоришь? — спросила Сара.

— Постепенно подвожу вас к сюрпризу, который приготовила. — Анна помедлила для большего эффекта и выпалила: — Я нашла!

— Что?!

— Выход! — гордо провозгласила Анна.

Глава 17

— Отвечайте! — крикнула Эвери.

— Здесь с вами ничего не случится.

— Речь не о том, случится со мной что-нибудь или нет, а о том, что вы затеяли! Идти куда-то ночью, в такую погоду… да вы с ума сошли!

— Я решил…

— Знаю, знаю! Раз уж вы решили, назад дороги нет! — Эвери изловчилась и мертвой хваткой вцепилась Джону Полу в рукав. — Никуда вы не пойдете, а если пойдете, я пойду следом!

Она знала, что просто так он не сдастся, и в самом деле, он пустился в рассуждения о том, как хорошо все продумал. Он даже сумел удержаться в границах вежливости, хотя из сказанного все равно следовало, какая это обуза — таскать с собой повсюду особу без малейшего опыта. Он подчеркнул, как важно тому, кто идет на дело, знать, что другой в безопасности, и мягко пригрозил, что, вздумай она настаивать на своем, привяжет ее к сиденью.

Эвери выслушала все это и полезла на заднее сиденье — готовиться к пешему переходу, то есть надела курточку для джоггинга и увенчала голову веселенькой оранжевой бейсболкой (для этого пришлось закрутить волосы в узел).

Настал черед обуви. В белых теннисках трудно раствориться в темноте. Глубоко сожалея о том, что кроссовки остались дома, Эвери решила идти босиком.

Джон Пол молча следил за этими трогательными приготовлениями.

— Я по-прежнему думаю, что глупо пускаться в путь в кромешной тьме и в грозу, — сказала она, затягивая рюкзачок. — Только идиот пошел бы на такое. Но раз уж вам так не терпится, идемте. Я буду изо всех сил поспевать за вами.

— Нет, не будете! — процедил он сквозь зубы.

— Само собой, далеко мы не уйдем, — продолжала Эвери, словно не слыша. — Один из нас (я даже знаю кто) очень скоро сломает ногу, провалившись в яму, расшибется, споткнувшись о корень, или даже выколет глаз о ветку. Если бы решала здесь я, то, поверьте, мы бы и с места не сдвинулись До самого рассвета, потому что на рассвете можно бродить по лесу без проблем.

— Ну да, и притом у всех на виду! К тому же решаю здесь я. Эвери аккуратно уложила рюкзачок, пристроила сверху тенниски подошвами вверх и подняла на Джона Пола простодушный взгляд голубых глаз.

— А собственно, почему? — осведомилась она, хлопая ресницами.

— Потому что вы всего лишь стучите по клавиатуре, — ответил он, но уже не так сердито.

Это был удар ниже пояса. Очевидно, он надеялся, что она надуется и даст ему шанс уйти в ночь и грозу. Напрасная надежда.

— А вы вообще в бессрочном отпуске, так что у меня статус все-таки выше!

Джон Пол ограничился хмыканьем.

— Так мы идем или нет? — деловито осведомилась Эвери.

— Подождем до рассвета. И не надо так самодовольно пыжиться! Я и сам собирался ждать.

— Как же, как же!

Пусть оставит последнее слово за собой, решил Джон Пол. Заслужила. До сих пор он считал себя самым упрямым человеком в мире, теперь эта уверенность пошатнулась. Впрочем, и у него был припасен кое-какой козырь — ускользнуть еще до рассвета. Проснувшись и не найдя его, упрямица вынуждена будет ждать в машине.