Моя сестра стремилась вернуться в Англию и придумала для этого совершенно нелепый план. Убедившись, что я намерена остаться в колониях, а не возвращаться к мужу, она заявила, что я должна отдать ей ребенка. Патриция собиралась выдать его за собственное дитя.
Она пыталась убедить меня, что хочет быть матерью, что ее жизнь пуста и спасти ее может только ребенок, которого она могла бы назвать своим. Я, конечно, понимала ее истинные намерения. Патриция совершенно не изменилась с годами. Нет, ребенок ей нужен был лишь для того, чтобы показать его нашему отцу. Наследник. Отец простил бы все ее прегрешения и хорошо обеспечил своего единственного внука.
Я горячо возражала против этого обмана, Кристина. Я понимала, что сестрой руководит только алчность, и сказала, что никогда не отдам свое дитя. Патриция не обращала внимания на мои протесты. Я видела, как она уничтожила письмо, которое я попросила Альберта отправить в Лондон. Все же мне удалось переслать одно письмо незаметно, и, кроме того, я была уверена, что рано или поздно отец найдет послание, которое я оставила в его сундуке с зимней одеждой.
Чтобы я могла чем-то занять себя, пока ожидала твоего рождения, Альберт снабжал меня газетами, и совершенно случайно мне попалась статья о переселенцах".
Запись в дневнике
5 октября 1795 года
Лайон и Кристина выехали в загородное поместье сразу после пикника, на устройстве которого настояла Кристина. Они ели хлеб с хрустящей корочкой, сыр, холодную баранину, нарезанную кусочками, и пышные яблочные пирожки. Еда была разложена на тонком одеяле, которое Кристина принесла сверху. Лайон инстинктивно протянул руку к рубашке, решив сначала одеться, но Кристина посмеялась над такой застенчивостью и легко убедила его, что нет никакой необходимости так торопиться.
Когда они добрались до замка, они оба насквозь пропылились. И все из-за Кристины, которая умоляла Лайона ехать в открытом экипаже, и он, конечно, уступил ей.
В пути он несколько раз пытался заговорить о ее отце, но Кристина легко уходила от этой темы. А когда город остался позади, красота окружающей природы совершенно заворожила Кристину. Она не переставала удивляться тому, что, кроме Лондона, существует и другая Англия.
– Зачем мучиться в городе, если можно жить среди такого великолепия? – спросила Кристина.
Великолепия? Лайон никогда не думал о сельской местности подобным образом. Но восторг Кристины побудил и его обратить внимание на окружавшую их первозданную красоту.
– Мы воспринимаем природу как нечто привычное, – сказал Лайон, как бы оправдываясь.
– Оглядись вокруг, Лайон! Посмотри на то, что ниспослал нам Господь.
– Кристина, ты можешь пообещать мне кое-что?
– Если это в моих силах.
– Никогда не меняйся, – прошептал Лайон.
Он считал, что это комплимент, поэтому его озадачила ее реакция. Кристина сложила руки на коленях и долгое время сидела, склонив голову, прежде чем взглянуть на Лайона.
– Дорогая моя, я же не спросил тебя, как оплатить все долги Англии. И вообще моя просьба неуместна. Я сам должен позаботиться о том, чтобы ты не менялась.
– И каким же образом? – спросила Кристина.
– Устраню все соблазны.
– Соблазны?
– Пусть это тебя не беспокоит, милая. Перестань хмуриться. Все будет хорошо.
– А Летти изменилась?
Она почувствовала, что Лайону не понравился ее вопрос. Но ведь она впервые спросила его о прошлом!
– Лайон, ты очень любил жену?
– Летти умерла, Кристина. Сейчас самое важное в моей жизни – это ты.
– Почему тебе можно постоянно расспрашивать меня о прошлом, а мне нельзя? Ты любил Летти?
– Это было давно. Я думал, что любил… вначале.
– До того, как она изменилась, – прошептала Кристина. – Она оказалась не такой, какой тебе представлялась, так?
– Да, не такой. – В голосе Лайона появились знакомые холодные нотки.
– Ты до сих пор не простил ее, Лайон? Что же она такое сделала, чтобы так обидеть тебя?
– Ты фантазируешь. Господи, с чего это вдруг мы заговорили на эту тему?
– Я пытаюсь понять, – ответила Кристина. – Твоя сестра сказала мне, что ты любил Летти. Тебе до сих пор настолько тяжело, что даже трудно произносить ее имя?
– Кристина, ты предпочла бы, чтобы я вел себя, как моя мать? Все ее разговоры только о Джеймсе.
– Лайон, я бы хотела, чтобы, пока мы вместе, наша жизнь была наполнена радостью. Если бы я знала, в чем изменилась Летти, то, возможно, не допустила бы подобной ошибки.
– Я люблю тебя такой, какая ты есть. И мне чертовски надоело слышать, что мы скоро расстанемся. Запомни, женщина, мы будем вместе, пока смерть не разлучит нас.
– Или пока я не изменюсь, как Летти, – ответила Кристина. Она говорила так же громко и сердито, как и Лайон.
– Ты не изменишься!
Только тут Лайон понял, что уже кричит на нее.
– Это нелепый разговор. Я люблю тебя.
– Ты любишь принцессу.
– Мне наплевать, принцесса ты или нет. Я люблю тебя.
– Ха!
– Господи, да что же это такое? – Лайон потянулся, чтобы заключить ее в объятия. – Не могу поверить, что мы так кричим друг на друга.
– Лайон, я не принцесса.
Она прошептала свое признание ему в плечо. Боже, как грустно она это произнесла! Гнев Лайона мгновенно испарился.
– Вот и хорошо, – прошептал он.
– Почему?
– Потому что теперь ты не сможешь говорить мне, что я люблю принцессу, – произнес он улыбаясь. – Я женился на тебе не из-за твоего титула.
– Тогда почему? Ты сказал, что я безрассудная, что я привожу тебя в замешательство…
– Из-за твоих денег.
– Что? – Кристина высвободилась из его объятий, чтобы посмотреть ему в лицо. В его глазах сверкали искорки смеха. – Ты шутишь! Ты узнал, что у меня есть деньги, только после свадьбы.
– Как разумно с твоей стороны запомнить это! – сказал Лайон и стал целовать ее до тех пор, пока она не перестала хмуриться.
Кристина прижалась к его плечу. Монотонный стук копыт и покачивание кареты убаюкивали ее.
– Лайон? Ты не спросил меня, почему я вышла за тебя замуж, – прошептала она спустя несколько минут.
– Я уже знаю это, любовь моя.
Она улыбнулась его самоуверенному ответу.
– Ну, тогда объясни мне, пожалуйста. Я сама пока не поняла этого.