– Это потому, что здесь царит беззаконие, – заметил Кол. Присутствующие закивали.
– Интересно, мы кажемся вам такими, как наши соседи? – сказал Трэвис. – Дуглас прав. Никто из местных никогда даже не заглядывал в нашу библиотеку и, само собой, не просил дать им что-нибудь почитать.
– А вы прочли все книги, которые есть в вашей библиотеке? – спросил Харрисон.
– Разумеется, – промолвил Кол.
– Трэвис забыл упомянуть, что наши соседи в основном неграмотные, – добавила Мэри Роуз.
Харрисон кивнул и снова обратился к Трэвису:
– Итак, считаю ли я вас достойными своего внимания? Все зависит от вашего отношения к книгам, красивым вещам и прочему. Если вы заполнили весь дом дорогими вещами только ради того, чтобы произвести впечатление на других, то в этом случае вы, по моему мнению, таковыми не являетесь. Но вы ведь вовсе не к этому стремились, верно?
– А откуда вы знаете? – спросил Кол.
– Нетрудно догадаться, – ответил Харрисон. – Ясно, что рояль стоит в гостиной вовсе не для того, чтобы служить предметом зависти и восхищения. Вы приобрели его, чтобы обучить музыке вашу сестру, а это означает, что вы понимаете необходимость всестороннего развития. То, что вы прочитали все книги в вашей библиотеке – еще один красноречивый факт. Что же касается утонченности и культурного уровня, то я считаю, что вы, пожалуй, гораздо утонченнее, чем хотите казаться. Несомненно, все вы получили хорошее образование.
– В отличие от вас никто из нас не посещал университет, – заметил Дуглас. – Учеба в университете – не единственный путь к приобретению знаний. Есть и другие. Ученая степень далеко не всегда является гарантией образованности. Я сужу по некоторым своим коллегам.
– Вы пытаетесь нам льстить? – спросил Трэвис.
– Пожалуй.
Мэри Роуз вздохнула довольно громко, чтобы услышали все сидящие за столом. Харрисон улыбнулся, и она тут же ответила ему улыбкой.
– Рояль самое дорогое, что у меня есть, – сказала девушка. – А у вас было что-нибудь такое, с чем вам не хотелось бы расставаться?
– Книги, – ответил Харрисон.
– Я тоже неравнодушен к своим книгам, – сказал Адам, кивнув. – Похоже, мы с вами родственные души.
Харрисон обрадовался тому, что старший брат снова присоединился к общей беседе. Адам по-прежнему производил впечатление очень сдержанного человека. Макдональду хотелось разузнать о нем побольше, но он понимал, что делать это надо весьма осторожно.
– Я обратил внимание на то, что висит у вас в библиотеке, – заметил он.
– Что именно? – не понял Трэвис.
Харрисон уже собрался ответить, но его опередил Дуглас:
– Вы имеете в виду стихотворение?
– Да. Это одно из моих любимых стихотворений, – сказал Харрисон.
– Вы действительно его читали? – с вызовом произнес Кол. – Не знаю, в какой книге Адам его раскопал, но он несколько часов его переписывал и вставил в рамку. А внизу специально приписал, откуда он его взял, чтобы другие не думали, будто он автор.
– Конечно, я читал его, причем много раз. Пожалуй, теперь я помню его наизусть.
– Ну-ка давайте проверим, так ли это. Прочтите его вслух от начала до конца.
Харрисон решил не перечить, хотя затея Кола и показалась ему несколько ребяческой.
– Ни один человек не остров… – произнес он.
Макдональд запамятовал лишь одну строчку, которую ему подсказал Адам. По улыбке последнего можно было понять, что Харрисон произвел на него впечатление, и Макдональд подумал, что с Адамом у него больше общего, чем с кем-либо из остальных братьев Клэйборн.
Мэри Роуз улыбалась, словно учитель, гордый успехом своего ученика, Харрисон же чувствовал себя как последний идиот.
– Прекрасно, – сказала девушка. – А знаете, ведь Адам тоже играет на фортепьяно.
– Зачем ты ему об этом говоришь? – спросил Кол с таким видом, будто собирался задушить сестру собственными руками.
– Кол, мистер Харрисон – наш гость. Пожалуйста, не забывай об этом.
– Не смей указывать мне, Сидней. Девушка ахнула и прошептала:
– Ты просто невыносим.
Харрисон не понимал, что произошло. Ему было ясно лишь то, что Мэри Роуз взбешена поведением брата, и если бы взгляды могли убивать. Колу тут же пришел бы конец. Макдональд никак не мог сообразить, что именно вызвало ее гнев.
Снедаемый любопытством, он обратился за разъяснениями к Колу:
– Вы назвали свою сестру Сиднеем?
– Да, – буркнул Кол.
– Почему?
– Она нагло себя ведет.
– Вы так считаете?
– Послушайте, Харрисон, в наших краях задавать вопросы – опасное занятие. Вам следует помнить об этом.
Харрисон расхохотался.
– Над чем это вы смеетесь? – спросил обескураженно Кол.
– Над вами, – ответил Харрисон. – Вы уже целый час только и делаете, что задаете мне вопросы.
– В нашем доме, – заявил Кол с улыбкой, – играют по нашим правилам.
– Ты перестанешь наконец быть таким несносным? – вскочив, спросила Мэри Роуз.
Она приготовилась устроить Колу выволочку, но тут вмешался Адам. Наклонившись вперед, он посмотрел на нее, и Мэри Роуз немедленно уселась на свое место и замолчала. Затем Адам взглянул на Кола, и самый задиристый из братьев тоже без разговоров опустился на стул.
– Если вы не очень устали, Харрисон, расскажите что-нибудь о Шотландии, – сказал старший Клэйборн. – Мне не довелось побывать за границей, но я довольно много путешествовал с помощью своих книг.
– Ты хотел бы когда-нибудь съездить в Шотландию? – спросила Мэри Роуз.
– Разумеется, но прежде всего хотел бы навестить родину.
– А где ваша родина? – спросил Харрисон.
– В Африке. Вы наверняка обратили внимание на цвет моей кожи, – ответил Адам и подкупающе улыбнулся. Он говорил с Харрисоном совершенно откровенно.
– Вы родились в Африке? – не отставал Макдональд.
– Нет. Я родился на юге этой страны, в семье рабов, но как только я подрос, родители рассказали мне чудесные истории о своих предках и о тех африканских деревнях, в которых они сами появились на свет. Мне бы хотелось посетить их прежде, чем я умру.
– Если они еще сохранились, – вставил Кол.
– Да, – согласился Адам.
– Ты не поедешь в Африку, – сказал Дуглас. – Ты никогда никуда не ездишь.
– Я думаю, вам понравилась бы Шотландия, – предположил Харрисон, возвращаясь к теме, которую затронул Адам. – Эта долина очень напоминает некоторые уголки Шотландии.