– Я сделал тебе больно, правда?
– Почему ты улыбаешься? Тебя не волнует, что мне было больно?
– Конечно, волнует. Я люблю тебя, Мэри Роуз. Я улыбаюсь от того, как ты выглядишь.
– А как я выгляжу? – спросила девушка, затаив дыхание.
Удовлетворенной. Сейчас меня одолевает чувство собственника.
– Ты всегда был собственником.
– Теперь все иначе, милая. Я очень долго ждал тебя.
Девушка протянула руку и погладила его по щеке, затем провела кончиками пальцев ног по его ногам, и Харрисон снова почувствовал подступающее возбуждение. Впрочем, он понимал, что следует остановиться, пока новый всплеск страсти не заставил его забыться, Пусть пройдет какое-то время, прежде чем он снова овладеет ею.
Харрисон оставил девушку, перевернулся на спину и привлек к себе.
– Нам надо поговорить, Мэри Роуз.
Серьезный тон любовника встревожил ее. Она приготовилась выслушать неприятные новости.
Несколько минут прошли в молчании. Харрисон глядел в потолок, обдумывая, как лучше преподнести Мэри Роуз свои планы на будущее. Девушку же снедало беспокойство. Наконец она поняла, что не может больше молчать.
– Я могу облегчить твою задачу, Харрисон. Ты… Не давая ей закончить, он крепко обнял ее.
– Ты не можешь знать, что я собираюсь сказать. Ты не умеешь читать мысли, любимая.
– Ты прав, – согласилась Мэри Роуз. – Но я а состоянии сделать определенные выводы. По твоему тону я заключила, что речь пойдет о чем-то важном, а по твоей нерешительности поняла, что тебе трудно подобрать подходящие слова. Ну как, я на правильном пути?
– Да. Я просто хочу подготовить тебя.
– Харрисон, я могу сэкономить тебе уйму времени.
Мэри Роуз стала гладить его грудь, не понимая, что этим она отвлекает его. Ему снова захотелось заняться с ней любовью. Однако вначале ему необходимо было с ней поговорить. Харрисон схватил Мэри Роуз за руку. В ответ она быстро подняла голову и поцеловала его.
– Перестань меня искушать, – произнес он командным голосом.
– Я тебя не искушаю, а успокаиваю.
– Ты лежишь совершенно обнаженная в моих объятиях, Мэри Роуз. Поэтому…
Девушка вздохнула и прижалась к Харрисону щекой.
– Я понимаю, что с тобой творится. Ты сожалеешь о том, что произошло. Харрисон, ты ни в чем не виноват.
Макдональд замер.
– О чем именно я сожалею?
– О нашей… несдержанности.
– О чем?
Макдональд не поверил своим ушам и переспросил еще раз, от души надеясь, что он ослышался.
– О нашей несдержанности.
Харрисон глубоко и часто задышал, что служило у него признаком злости и раздражения. Однако Мэри Роуз не поняла, что Макдональд вот-вот взорвется.
– Ради всего святого, ты что, ничего не соображаешь? Неужели ты всерьез считаешь, что наше сегодняшнее поведение – это всего лишь несдержанность? Отвечай. Мы же поклялись, что будем любить друг друга, – продолжил он. – Ты понимаешь?
Мэри Роуз была удивлена его вспышкой, но нисколько не напугана. И все же она недоумевала, что именно его так рассердило. Он вел себя так, словно она его смертельно оскорбила – и не только его, но и всю его родню до пятого колена. Когда он наконец позволил ей заговорить, она постаралась спрятать улыбку.
– Я не сказала, что считаю наше поведение несдержанным.
– Послушай, – снова перебил ее Макдональд. – Кажется, ты и в самом деле все еще ничего не понимаешь.
– Что ты имеешь в виду?
– Когда я сказал тебе, что теперь ты моя, я подразумевал, что ты моя навсегда.
– Будь же логичен. Если…
– Вот как?!
– Похоже, тебе не по вкусу ровным счетом все, что бы я ни сказала, – пробормотала Мэри Роуз.
Макдональд знал, что если продолжит разговор, то разозлится еще больше. Несдержанность? Неужели это слово вмещает в себя все, что произошло между ними? Наверное, ему потребуется целая неделя, чтобы справиться с раздражением. Поскольку он молчал, Мэри Роуз решила, что он готов принять ее объяснения.
– Со мной никогда не было ничего подобного, и вполне естественно, что я чувствую себя не в своей тарелке. Ты мог бы проявить больше терпения.
– Смешно. Кроме того, это оскорбительно для меня.
Мэри Роуз начала терять самообладание. Харрисон придирался к каждому ее слову. Он и впрямь был таким же темпераментным я капризным, как его конь.
– Раньше ты не был таким мрачным, – заметила она.
– Раньше я тебя не любил.
Мэри Роуз побарабанила пальцами по груди Харрисона.
– Кол всегда хмурится, когда чувствует себя виноватым.
– Я вовсе ни в чем не виноват. А ты?
– Нет. Ну что, теперь ты доволен? Он промолчал.
– По-моему, нам пора заканчивать этот спор, – заявила она. – Пока он не превратился в ссору. Чего доброго, придется тебе еще извиняться передо мной. Тебе в самом деле хочется терять время на примирение, вместо того, чтобы предаться чему-нибудь более приятному?
Харрисон не сдержал улыбку.
– С чего бы мне извиняться?
– Я терпеливее тебя. Ты бы сдался раньше.
– Другими словами, ты неуступчивая и злопамятная. Твои братья предупреждали меня об этом.
– Да, у меня скверный характер. Харрисон засмеялся:
– Мэри Роуз, мне одновременно хочется как следует встряхнуть тебя и поцеловать. Ей-богу, когда-нибудь ты меня сведешь с ума.
Девушка снова принялась гладить его грудь. Она тихонько вздохнула и положила на Харрисона ногу. Он зарычал и погладил ее колено.
– Харрисон.
– Что?
– Сегодня тебе было так же хорошо, как в твоем сне?
– Намного лучше. Во сне я просто возбуждался, а сегодня я словно побывал на небесах. Понимаешь?
– Значит, ты удовлетворен?
Харрисон почувствовал смешинку в ее голосе и понял, что вопрос задан неспроста. Он улыбнулся – одному Богу было известно, что Мэри Роуз собирается сказать.
– Да.
– Судя по всему, ты благодарен мне, правда?
Пальцы девушки в это время теребили его сосок, что, естественно, волновало мужчину.
– Да, – хрипло ответил он.
– Значит, я сделала тебя счастливым.
– Да.
Девушка улыбнулась, спрятав лицо у него на груди.
– И теперь ты не знаешь, как меня благодарить.
Когда эта фраза, произнесенная шепотом, дошла до сознания Харрисона, он сообразил, что девушка пытается обратить против него его собственные слова. Макдональд снова засмеялся.