— Ома уже такая и есть, — ответил он.
— Скажи, что мне надо делать, чтобы не разочаровать тебя?
Он нежно прикусил мочку ее уха.
— Ты никогда меня не разочаруешь.
Он, не скрывая нетерпения, привлек ее к себе, и с этого момента Женевьев забыла обо всем на свете. Прерывисто дыша, она откидывалась назад, пытаясь ускользнуть от ласк Адама, которые открывали "ей все новые и новые истоки наслаждения. Она то вырывалась из его объятий, то снова приникала к нему; когда возбуждение, с которым она уже не могла совладать, достигло апогея, Адам вошел в нее. Женевьев не возмутила боль, так как она всем своим существом жаждала, чтобы он овладел ею, и немного погодя испытала поразительное наслаждение. Он достиг вершины одновременно с ней и, потрясенный, зарылся лицом в густые завитки волос, разметавшихся по подушке. Аромат сирени окружил его, и Адаму на мгновение показалось, что он умер и попал в рай.
Наконец он с трудом поднял голову.
— Я причинил тебе боль, родная?
— Не помню… — Руки Женевьев бессильно упали, она глубоко вздохнула: — Это было прекрасно!..
— Ты не против, если мы повторим?
Глаза Адама озорно блеснули, и Женевьев поняла, что он дразнит ее.
— Сейчас? — лукаво спросила она.
— Скоро, — ответил он.
— Каждую ночь, — заявила она. — Мы должны заниматься этим каждую ночь.
Господи, как же он ее любит! Адам наклонился и снова поцеловал Женевьев.
— Я чувствую, что жизнь с тобой будет настоящим приключением.