Дункан усмехнулся, но направился к сундуку. Мадлен потянулась за плащом, но сделала это недостаточно проворно. Дункан уже вернулся к кровати. В одной руке он держал мыло, а в другой — маленькое зеркальце.
— Согласись, этот синяк очень похож на тот, которым ты наградила Эдмонда, — сказал он, протягивая ей зеркальце.
— Мне никогда не приходилось делать этого, — возразила Мадлен. — Ты просто дразнишь меня.
Взяв зеркальце, она вскрикнула, посмотрев на себя. Дункан расхохотался.
— Я похожа на циклопа, — кричала Мадлен. Отбросив зеркальце, она попыталась прикрыть лицо волосами. — Как ты только мог целовать меня? Да у меня же синяк под глазом и…
Улыбка на лице барона погасла. Взяв жену за подбородок, он заставил ее взглянуть на себя.
— Я люблю тебя, — сказал он. — В тебе есть все, о чем и мечтал, и даже больше. Неужели ты думаешь, что сердце мое дрогнет от какого-то синяка? Неужели ты думаешь, моя любовь так убога?
Мадлен молча отбросила простыню в сторону. Она больше не стеснялась. Дункан любит ее. Все остальное не имеет значения.
— Я пойду с тобой на озеро, Дункан. Но нам лучше поторопиться, прежде чем я начну умолять тебя остаться со мной в постели.
— Мы ведь обязательно вернемся сюда, Мадлен, — пообещал он, — ты ничего не потеряешь.
Завернув жену в плащ, Дункан взял ее на руки и вынес из комнаты.
На пути к озеру они никого не встретили, и барон не ошибся: пуна светила не ярко, порой скрываясь за облаками.
Барон отнес жену на дальний берег. Опустив в воду руку, Мадлен заявила, что она холодная.
Дункан предложил ей потерпеть. Стоя рядом с ним, она наблюдала, как барон снимает с себя одежду.
Затем Векстон нырнул. Сев на землю, Мадлен начала постепенно заползать в воду. Она с радостью накинула бы на себя плащ, но тут Дункан, вынырнув из воды, схватил плащ и отбросил его в сторону.
Мадлен потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к прохладной влаге, которая нежно щекотала ее разгоряченную кожу. Она торопливо вымыла голову, а затем нырнула. Когда ее голова вновь появилась на поверхности, Дункан стоял рядом.
Он хотел просто поговорить с ней, но жена улыбнулась ему призывной улыбкой. Вода мягко плескалась вокруг ее грудей; барон начал ласкать их. Запрокинув голову для поцелуя, Мадлен подалась к нему всем телом. Не в силах противиться этому соблазну, Дункан жадно впился в ее рот.
Вообще-то он поцеловал бы ее только разок, а затем отнес в их теплую спальню, чтобы там, на удобной кровати, предаться любви, но груди Мадлен щекотали его грудь, а ее руки требовательно ласкали его восставшую плоть…
Когда ее ноги обвили его, он медленно вошел в ее влажное, манящее лоно.
— Дункан… — только и смогла выдохнуть Мадлен.
Векстон нежно поцеловал ее в висок.
— Я пытаюсь быть осторожным, — хрипло прошептал он.
— Потом, любимый, — отозвалась Мадлен. — Осторожным будешь потом.
И барон не выдержал. Их тела закачались в безумном танце любви, и вскоре прозрачные воды озера унесли их в океан блаженства…
Ослабев, Мадлен прижалась к мужу, согревая его теплотой своего дыхания. Дункан самодовольно улыбнулся:
— Да ты настоящая распутница, Мадлен.
Она довольно засмеялась, но тут же умолкла, вспомнив, где они находились.
— Господи, Дункан! Думаешь, кто-нибудь видел нас? — Она казалась очень напуганной.
Векстон усмехнулся:
— Нет, любимая, нас никто не видел, — прошептал он ей на ухо.
— Ты уверен?
— Уверен, дорогая, ведь сейчас темно и вокруг нас никого нет. Темно, конечно, но твои крики, вероятно, слышны далеко. Ты так громко стонешь, любимая. Чем больше распаляешься, тем громче стонешь.
— Боже мой! — вскрикнула Мадлен, пытаясь нырнуть.
Барон удержал ее.
— Я ведь не жалуюсь, птичка моя, — посмеиваясь, поддразнивал он жену. — Поскольку ты стонешь для меня, то делай это как можно громче.
Мадлен только собралась упрекнуть мужа в чрезмерной самоуверенности, как вдруг тот упал навзничь, увлекая ее за собой.
Под водой он еще раз поцеловал ее, а потом принялся брызгаться, советуя ей делать то же самое. Мадлен надулась и заявила, что это совершенно нелепая игра, но не прошло и минуты, как она уже весело плескалась рядом с мужем.
Они развлекались в озере почти час. Барон начал учить жену плавать, заметив при этом, что, когда Мадлен пытается плыть, невольно кажется, что она вот-вот камнем упадет на дно.
На этот раз Мадлен не обиделась и даже поцеловала Дункана…
Когда барон принес жену в спальню, она едва дышала от усталости и ей смертельно хотелось спать.
Барону, напротив, хотелось поболтать. Растянувшись на кровати и закинув руки за голову, он задумчиво наблюдал за тем, как жена причесывается.
— Мадлен, — наконец заговорил Дункан, — меня пригласили к королю. — Он старался говорить равнодушно, чтобы жена не догадалась, как он относится к этому приглашению. — Я поеду завтра.
— Тебя пригласили? — побледнев, спросила женщина.
— Ну-у… Вернее, не пригласили, а приказали прибыть ко двору, — признался Векстон. — Я мог бы сказать тебе об этом и раньше, но мне не хотелось тревожить тебя.
— Это из-за меня? Да, Дункан? Имей в виду, что ты не имеешь права молчать и что-то скрывать от меня! Я должна знать, что происходит.
— Я и не пытался ничего скрыть от тебя. Я просто не хотел тебя тревожить.
— Поездка будет опасной? — Барон не успел ответить, как Мадлен продолжила: — Конечно, опасной. Когда мы едем?
— Мы никуда не едем, — отрезал Дункан. — Ты остаешься здесь. В замке с тобой ничего не случится.
Мадлен собралась заспорить, но Векстон лишь выразительно покачал головой:
— Если мне придется всю дорогу беспокоиться о тебе, я не смогу действовать в зависимости от обстоятельств. Я принял решение, Мадлен. Ты останешься здесь.
— Ты вернешься ко мне?
Похоже, его удивил ее вопрос.
— Конечно.
— Но когда?
— Не знаю даже, сколько времени займет поездка, Мадлен.
— Скажи лишь — неделю, месяц, год?
Увидев в ее глазах страх, барон вспомнил, что Мадлен многие годы провела в одиночестве, и нежно поцеловал ее.
— Я всегда буду возвращаться к тебе, дорогая. Ты моя жена перед Богом и перед людьми.
— Твоя жена… — прошептала женщина. — Как только я начинаю тревожиться о чем-то, я тут же вспоминаю, что навеки связана с тобой. — Ее взгляд стал спокойнее. — Если тебя убьют, я отыщу твою могилу и покончу с собой, — заключила она.