Пока Ева шла к своему кабинету, она не услышала ни одной жалобы на дополнительную нагрузку. Войдя, она закрыла за собой дверь, взяла себе чашку кофе и просто села за стол. К этому времени представитель полицейского департамента и консультант-психолог уже известили семьи убитых. Слава богу, она была избавлена хотя бы от этого. Но она знала, что ей придется поговорить с родственниками во время мемориальной службы. Придется найти какие-то слова.
Ей больше всего хотелось сказать такие слова: «Мы взяли ублюдков, которые это сделали. Тех, кто оставил вас вдовой, убил вашего сына, вашего брата. Тех, кто оставил тебя без отца».
Ева потерла переносицу, встала и прикрепила к доске фотографии с места убийства. Потом она снова села и начала писать рапорт.
Ни одна из других конспиративных квартир не пострадала. «Вы их не тронули, — подумала Ева, — потому что знали: вашей мишени там нет. Вы это поняли, когда обнаружили двух вооруженных полицейских, охраняющих пустой дом».
Их убийство стало своего рода посланием. Вовсе не обязательно было убивать поверженных, обездвиженных копов, но они пришли с твердым намерением убить. Для них это было частью миссии. Убрать всех, кто есть в доме. Еще одна зачистка.
Но в чем состоит послание? Зачем добавлять в общую заваруху еще и убийство полицейских и навлекать на свою голову все силы нью-йоркской полиции? Да потому, что вы думаете, будто вы лучше всех: умнее, проворнее, лучше экипированы. И вы уже знаете, что мы установили связь. Вы знаете, что девочка у нас, и хотите до нее добраться. Ньюман вам сказала, что девочка не может вас опознать. Но она — часть вашего плана, она — ваш промах. Вы не можете так рисковать.
«Я бы не рисковала, — подумала Ева. — Нет, будь я на вашем месте, я не стала бы оставлять висящую ниточку, когда все было так тщательно подготовлено. Дело не сделано, и это немного обидно. Какая-то сопливая девчонка ускользает прямо из-под носа».
Итак, они гордятся своей работой. Они чертовски хорошо делают свое дело, а значит, гордятся собой. Ева откинулась на спинку кресла, размяла усталые плечи. Но миссия не была завершена и не будет завершена, пока Никси Свишер не умрет.
— Что же вы будете делать дальше? — вслух спросила Ева. — Что вы предпримете?
Послышался резкий стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в кабинет влетела Пибоди:
— Вы меня не вызвали! Я обо всем узнала из новостей по телевизору!
— Ты понадобишься мне завтра. Свежая и отдохнувшая.
— Чушь!
Ева осталась сидеть на месте, но в ее крови что-то тихо загудело.
— Переступаете черту, детектив.
— Я ваша напарница. Это и мое дело тоже. Я знала этих парней.
— Я также твой лейтенант, и тебе придется следить за собой, пока не влепили в личное дело выговор за нарушение субординации.
— К черту мое личное дело! И вас тоже к черту, если вы думаете, что оно меня колышет!
Ева медленно поднялась с кресла. Пибоди воинственно выпятила вперед подбородок, у нее на скулах заиграли желваки. Она шагнула вперед, сжав кулаки.
— Хотите подраться, детектив? Вы и замахнуться не успеете, как окажетесь с расквашенным носом.
— Возможно.
За то время, что они работали вместе, Ева видела Пибоди разозленной, обиженной, подавленной и готовой рычать. Но она никогда не видела всего этого разом, в смеси, доведенной до кипения. Надо было что-то решать, и быстро. Врезать — или отступить.
Но Ева решила не делать ни того ни другого. Ее взгляд остался тверд, она стояла на изготовку.
— Ты такая красивая, когда сердишься. Пибоди заморгала:
— Даллас…
— Такая горячая, аж с дымком. Если бы я увлекалась девочками, прыгнула бы на тебя прямо сейчас.
Подбородок у Пибоди задрожал, на губах появилась невольная улыбка. Кризис миновал как по волшебству.
— Я тебя не вызвала по вышеупомянутым причинам. Но была и еще одна. Вот она.
Ее рука, сжатая в кулак, выстрелила вперед, как праща, и врезалась в ребра Пибоди.
Дыхание со свистом вырвалось у Пибоди изо рта, кровь отхлынула от ее лица, оно позеленело.
— Это слишком подло. Даже для вас.
— Зато наглядно. Ты еще не восстановилась на все сто. Пока не отлежишься, ты мне не нужна. — Ева подошла к мини-холодильнику и взяла бутылку воды, пока Пибоди пыталась отдышаться, привалившись к ее письменному столу. — Мало мне забот, так я должна еще и о тебе беспокоиться? Не хочу смотреть, как ты мучаешься.
— Какое признание! Это почти искупает удар по ребрам.
— Удар? Да это был просто шлепок! И если ты считаешь его ударом, это само по себе о многом говорит. — Она протянула Пибоди воду. — Ты чуть не умерла.
— Черт бы вас побрал, Даллас.
— Ты чуть не умерла, — повторила Ева, и теперь они снова говорили как напарницы. Это был союз покрепче большинства браков. — Я боялась, что ты умрешь.
— Я знаю, — сказала Пибоди. — Я понимаю.
— Я дала тебе допуск к работе, потому что врач сказал: если без перегрузок, то можно. Как видишь, без перегрузок не получается. Я не снимаю тебя с дела, потому что знаю: будь я в твоей шкуре — а этого, заметь, никогда не будет, потому что я скорее умру, чем напялю на себя эту розовую гадость…
У Пибоди задергались губы.
— Лососина.
— Ты что, есть хочешь?
— Нет. — Пибоди глотнула еще воды и засмеялась, но тут же поморщилась и схватилась за ребра. — Моя блузка. Она не розовая, она цвета лососины.
— Тем более. Ни за что не напялю на себя рыбу. Итак, на чем я остановилась?
— Вы не снимаете меня с дела, потому что…
— Потому что, будь я на твоем месте, работа помогла бы мне забыть, что меня чуть было не изъяли из обращения.
— Так и есть. Я за последние пару недель несколько раз просыпалась в поту, и это не имеет отношения к танцам на матраце с Макнабом. Но все не так уж страшно. Я поправляюсь. Мне нужно работать.
— Согласна. Но есть еще одна причина. В дополнение к вышеупомянутым. Я не вызвала тебя сегодня… — Ева протянула руку мимо Пибоди и захлопнула дверь. — Престон и Найт… Это я послала их на задание. Я тоже их знала, и я послала их на задание, а теперь они мертвы. Мне надо было справиться с этим самой, самостоятельно. Ну а теперь, когда с этим покончено, можем приступить к работе.
Пибоди села.
— Я на вас не в обиде. Нет, я, конечно, разозлилась, но мне легче было злиться на вас, чем…
— Это я тоже понимаю. Выпей кофе.
— Не ослышалась ли я? Вы предлагаете мне кофе? Ева пожала плечами.
— Я все равно собиралась выпить кофе, можешь и ты выпить вместе со мной.