— Мне необходимо с вами поговорить, — услышала она усталый голос Селины. — Я могу к вам приехать?
— Что-то случилось?
— Нет, мне просто… надо поговорить. Несколько минут.
— Я все равно сейчас в вашей части города. Сама приеду.
— Хорошо. Спасибо.
— Я беру на себя Санчес, — сказала Ева, поворачиваясь к Пибоди. — А ты попробуй заглянуть к Доннелли. Сними с нее показания.
— Идет. Увидимся за ужином. Так, еще два квартала пешком… — Пибоди удовлетворенно потерла руки. — Имею право съесть все, что не прибито гвоздями!
Ева вскочила в машину и направилась в Сохо. По дороге она позвонила Рорку.
— Привет. Я немного запаздываю.
— Какая сногсшибательная новость!
— Что-то все сегодня надо мной издеваются. Я приеду. Просто мне нужно заехать еще в одно место.
— Все в порядке. Но если «немного» превратится в «сильно», может, встретимся прямо у Чарльза?
— Я дам тебе знать, хотя мне чертовски хотелось бы заскочить домой. Мне надо душ принять. Думаю, где-то через час я буду. Скорее всего. Примерно.
— Что ж, с трудом, но успеем. Кстати, я видел твою пресс-конференцию. Ее показали целиком, а потом несколько раз — в отрывках.
— Прекрасно.
— Я очень гордился тобой.
— Ну… что тут скажешь.
— Я подумал: на месте того, кого преследует эта женщина с холодными усталыми глазами, я дрожал бы от страха.
— Ты бы не дрожал, даже если бы я держала пистолет у твоего виска, но все равно спасибо. Сейчас разделаюсь с этой последней встречей и сразу домой.
— И я тоже.
— Вот оно что! — Ева немного воспряла духом. — Я как-то не сообразила, что ты еще на работе. Это хорошо, это просто отлично. Стало быть, не я одна опаздываю. Увидимся.
Весьма довольная ситуацией, Ева остановила машину возле дома Селины. Не успела она позвонить, как в динамике домофона раздался голос Селины:
— Я уже открыла. Поднимайтесь.
«Не терпится ей», — подумала Ева, входя в парадное. Когда лифт остановился на четвертом этаже, Селина уже ждала, чтобы открыть ажурные решетчатые воротца.
— Спасибо, что приехали. Спасибо, что так быстро.
— Я была тут неподалеку. Что происходит?
— Мне нужно… Могу я вам что-нибудь предложить? Чаю, стакан вина?
— Нет, я еду домой. Мне надо… успеть кое-куда.
— Вот как… — Селина рассеянно провела рукой по волосам. — Извините. Давайте все-таки сядем. Я все равно уже заварила чай. Мне надо было чем-то заняться, пока я ждала вас.
Чай с маленькими печеньицами и аккуратно нарезанными кусочками сыра был сервирован на журнальном столике в холле. В глазах Евы все это выглядело как дамский визит с необязательной светской болтовней. У нее не было ни времени, ни охоты поддерживать такой разговор.
— Вы сказали, что ничего нового нет?
— У меня не было нового видения. — Селина села и налила себе чаю. — Я решила принять нескольких назначенных на сегодня клиентов — подумала, что стоит хотя бы попробовать. Но после первых двух мне пришлось отменить все остальные встречи. Я просто не могу сосредоточиться.
— Должно быть, это скверно отражается на бизнесе, — заметила Ева.
— Я могу себе позволить на время отложить бизнес. Постоянные клиенты поймут, а новые… — Селина повела плечами. — Это добавляет мне таинственности. Но дело не в этом.
— А в чем дело?
— Я как раз к этому подхожу. — Селина вскинула голову. — Начнем с того, что я посмотрела вашу пресс-конференцию. Я не собиралась, но потом почувствовала, что мне это необходимо. — Она устроилась поудобнее, подогнув под себя ноги. — И это заставило меня задуматься.
— Задуматься о чем?
— Я могу добиться большего. Я должна добиться большего! Меня же не случайно посещают эти видения. Тут есть какая-то причина. Я не знаю, в чем она состоит, но она, безусловно, есть. Я исполняю свой долг, так сказать, но чувствую, что могла бы сделать больше. — Селина отпила чаю и поставила чашку. — В общем, я хочу подвергнуться гипнозу.
Ева удивленно подняла брови. «Вот всегда так, — подумала она, — когда уже хочешь сбежать, обязательно подворачивается что-то интересное».
— Как это может нам помочь?
— Видите ли, я чувствую, что какая-то часть моих видений блокируется. — Селина прикоснулась пальцами к вискам. — Давайте назовем это механизмом выживания: мне это больше нравится, чем малодушный страх. Какая-то часть меня не хочет знать, видеть, помнить, вот я и блокирую то, что моя душа отторгает.
— Точно так же, как вы блокируете контакты с людьми без их согласия?
— Нет, это не то. Там речь идет о сознательном блокировании, хотя оно становится естественным, как дыхание. А это происходит на уровне подсознания. Человеческий разум — это мощный и надежный инструмент. Мы почти никогда не используем его на полную мощность. Я думаю, мы просто не смеем. — Селина взяла одно из маленьких золотистых печений, сервированных к чаю, и положила в рот. — Мы блокируем некоторые наши воспоминания. Так часто поступают люди, пережившие тяжелую психологическую травму. Они не могут или не хотят вспоминать события, приведшие к травме, потому что не могут с этим справиться. Вы наверняка сталкивались с этим в вашей работе.
«Не только в работе», — подумала Ева. Много лет она вытесняла из памяти то, что случилось в номере гостиницы в Далласе.
— Да, — сказала она вслух.
— Под гипнозом блокирующий механизм может быть ослаблен или устранен. Не исключено, что я увижу больше. Я знаю, там есть что-то еще. Возможно, я это увижу. Если правильно выбрать врача… Мне хотелось бы… Нет, я настаиваю, чтобы это был специалист не только по гипнозу, но и по общению с экстрасенсами. Короче, я хочу, чтобы этим занялась доктор Мира. Когда вы дали мне ее имя, я навела справки. У нее высочайшая квалификация во всех необходимых мне областях. Кроме того, она криминалист, значит, будет знать, какие вопросы задавать, куда меня направлять, пока я буду под гипнозом. И потом, вы ведь сами сказали, что доверяете ей.
— Безоговорочно.
— Ну вот. А я доверяю вам. Я не позволю первому встречному копаться в моем сознании, Даллас. Честно говоря, я всего этого побаиваюсь. Но еще больше я боюсь сидеть сложа руки. А знаете, что страшнее всего?
— Нет.
— Я в ужасе от того, что меня затянуло в какой-то неведомый мне водоворот. Что я против своей воли двигаюсь по дороге, которую сама для себя не выбирала. — Она обхватила себя руками и начала осторожно растирать правое плечо, словно прогоняя боль. — Что я проведу остаток жизни, наблюдая сцены убийств и насилия, вступая в контакт с жертвами… Мне нравилась моя прежняя жизнь, и очень тяжело сознавать, что она, возможно, уже никогда не будет прежней.