Ева поняла, что Рорк уже ввел Миру в курс событий.
– Ну, я не знаю… – Ева устремила взгляд на диск, потерла его большим пальцем. – Наверно, мне стало жаль себя, когда Деннис меня обнял… Мы стояли рядом, смотрели на елку… Понимаете, он такой… и дом такой… Здесь так пахнет… и все эти огоньки. Я подумала… Я просто подумала: если бы хоть раз… один-единственный раз… у меня был такой, как он… Хотя бы раз. Но у меня такого не было. Вот и все.
– Да, у вас такого не было, но это не ваша вина. Ева подняла глаза.
– Ну, в общем, все было именно так. А теперь Труди Ломбард мертва. Она должна была жить. Мне пришлось заставить мою напарницу допрашивать моего мужа. Я должна быть готова… Мне придется отвечать на личные вопросы и включить эти ответы в общий протокол, если они имеют отношение к расследованию. Мне придется вспоминать, как мне у нее жилось, потому что нужно понять, какой она была, чтобы понять, кто ее убийца. Мне придется вспоминать, хотя еще неделю назад, если бы вы меня спросили, я бы даже имени ее не вспомнила. Я могу это сделать, – вдруг рассердилась Ева. – Я уже научилась выталкивать это из себя и заталкивать обратно. Но я терпеть не могу, когда мое прошлое вылезает на поверхность и опять, и опять опрокидывает меня. Потому что оно ничто, ничто по сравнению с тем, кем я стала сейчас! Эта женщина не имеет ко мне никакого отношения.
– Не могу согласиться. Каждый, кто соприкасался с вашей жизнью, так или иначе оказал свое влияние на вас. – Голос Миры был тих, как музыка, наполнявшая комнату, но тверд, как сталь. – В вашей жизни, к сожалению, не было такого, как Деннис Мира, благослови его Бог. Вы не знали радости и счастья семейной жизни. Вам пришлось преодолевать препятствия, боль, ужас. И вы их преодолели. Это ваш дар, Ева, и ваше бремя.
– Я развалилась на куски, когда увидела ее у себя в кабинете. Я просто рухнула.
– Но потом вы собрали себя по кусочкам.
Ева откинула голову на спинку кресла. Рорк оказался прав – уже в который раз. Ей необходимо было прийти сюда, рассказать все человеку, которому она доверяла.
– Она напугала меня. Я заболела от страха. Как будто одним своим присутствием она могла вернуть меня назад в давний кошмар. А ведь ей на меня было наплевать. Не будь я связана с Рорком, она и не вспомнила бы обо мне. И почему меня это так злит? – Ева закрыла глаза.
– Потому что трудно ничего не значить даже для того, кто вызывает неприязнь.
– Да, пожалуй. Она не приехала бы сюда. Что можно выжать из копа? Если только коп не замужем за триллионами. – Ева открыла глаза и изумленно взглянула на Миру. – У него триллионы. Вы об этом когда-нибудь задумывались?
– А вы?
– Иногда. Ну, вот как сейчас. Но у меня это в голове не укладывается. Я даже не могу сообразить, сколько нолей в этом триллионе. И я не знаю, какая там первая цифра, потому что когда столько нолей, это все равно смешно. Труди пыталась его шантажировать.
– Да, он обрисовал мне картину в общих чертах. Я уверена, он справился с ситуацией. Или вы хотели, чтобы он ей заплатил?
– Нет! – Глаза Евы яростно вспыхнули. – Ни цента! Она всегда говорила, что у меня нет ни отца, ни матери, потому что я такая глупая. Она говорила, что они меня выбросили, потому что я не стоила их любви и заботы.
Мира поднесла ко рту бокал вина и отпила, чтобы скрыть волнение.
– Как же она могла пройти проверку?
– Она была хитра. Теперь я понимаю, как она была ловка. Надо обладать немалой изворотливостью, чтобы затевать и доводить до конца все эти сложные мошеннические схемы. Она обыгрывала систему, знала все входы и выходы. Я думаю… ну, вы у нас доктор по мозгам, но, мне кажется, она гнала пургу и сама в нее верила. Чтобы постоянно жить во лжи, надо в нее верить. Надо убедить других видеть ложь твоими глазами.
– Очень может быть, – согласилась Мира. – Тем более что она прожила во лжи так долго.
– Она внушила себе, что заработала эти деньги, заслужила их. Она должна была верить, что работала и от себя кусок отрывала, что дала мне кров по доброте душевной, а теперь… Эй, как насчет того, чтобы немного поделиться ради старой дружбы? Она играла, – добавила Ева, размышляя вслух. – Она играла, значит, можно предположить, что она заигралась с кем-то. Я не знаю.
– Вы могли бы отказаться от дела. Не исключено, что вас попросят передать его другому следователю.
– Я его не отдам. Мне многие задолжали, и я не постесняюсь потребовать эти долги, если придется, но доведу это дело до конца!
– Вы правы, Ева, я с вами согласна. Вас это удивляет? – спросила Мира, увидев, что Ева посмотрела на нее с изумлением. – Она заставила вас почувствовать себя беспомощной и никчемной, глупой и слабой. Вы прекрасно знаете, что это не так, но вы должны почувствовать это, доказать это, а для этого вам нужно принять активное участие в расследовании. Именно это я скажу майору Уитни.
– Ваше слово много значит. Спасибо!
Когда Ева вошла в двери дома, Соммерсет уже маячил в вестибюле, как черный ворон. Толстый Галахад нес свою вахту у его ног. Заметив, как поблескивают глазки-бусинки дворецкого, Ева поняла, что он готов к бою.
– Я изумлен, – начал он придирчиво-ворчливым тоном, который, очевидно, считал язвительно-остроумным. – Вас не было дома несколько часов, и, тем не менее, вы возвращаетесь домой одетая, осмелюсь заметить, почти по моде. Ничто не порвано и не окровавлено. Для вас это подвиг.
– Вам не надоело, Соммерсет? Понять не могу, как я вас терплю?! Но еще не вечер, я свое наверстаю.
Ева бросила пальто на перила, ему назло, и начала подниматься по лестнице. Привычная краткая перепалка помогла ей почувствовать себя чуточку лучше. Как раз то, что нужно, чтобы изгнать из памяти убитое лицо Бобби Ломбарда, по крайней мере, на время. Она прошла к себе в кабинет. Надо подготовить доску с фотографиями, собрать нужные файлы и создать здесь вторичную базу на тот маловероятный случай, если Уитни наложит вето и на нее, и на Миру. Если ей официально прикажут отойти в сторону, она будет готова продолжить работу в свое свободное время.
Потом Ева включила телефон, чтобы договориться с Моррисом.
– Я загляну к тебе завтра с утра, – сказала она ему. – Меня ждут какие-нибудь сюрпризы?
– Удар по голове сделал дело. Он был нанесен примерно на тридцать часов позже других ударов. Хотя они по тяжести сравнительно не так страшны, я убежден, что они были нанесены тем же орудием.
– Что за орудие?
– Есть волокна в ране на голове. Я перешлю их нашему другу Дикхеду в лабораторию. Моя предварительная версия – утяжеленный тканевый мешок. Анализ на токсикологию подтвердил использование болеутоляющих, продающихся в аптеках на законных основаниях. Стандартные пилюли. Она приняла одну за час до смерти, запила ее очень неплохим «Шабли».
– Да, мы нашли бутылку у нее в комнате и пилюли на ночном столике.