Всю свою жизнь – по крайней мере, после побега от ублюдка, который породил его, – Рорк добивался того, к чему стремился. Успеха, богатства и комфорта. Он и без доктора Миры знал, что делает это, стремясь возместить годы бедности, боли и унижения. Прогнать прочь даже воспоминания о них. И чем это кончилось?
Чем, черт побери?
Глупо считать, что богатство может принести счастье.
Он брал все, что ему требовалось или просто хотелось. Боролся, покупал и всеми способами приобретал то, что доставляло ему удовлетворение. А теперь не знал, что с этим делать.
Нужно было позвонить Еве.
Рорк посмотрел на поле, покрытое серебристым туманом, на ярко-зеленые холмы, но, вместо того, чтобы достать телефон, продолжал играть с пуговицей. Он не хотел звонить Еве – хотел прикоснуться к ней. Обнять ее, просто обнять и снова ощутить почву под ногами.
– Почему я прилетел один? – пробормотал он. – Если так нуждаюсь в тебе?
Внезапно Рорк услышал громкий гул и узнал его за мгновение до того, как реактивный вертолет прорвался сквозь туман, как большая черная птица прорывается сквозь тонкую сеть. А когда птица зависла над пастбищем, напугав коров и заставив его дядю – или двоюродного брата – остановить трактор и выскочить из кабины, Рорк узнал в ней свою собственную машину.
У него внутри все похолодело. Ева! Что-то случилось с Евой! От этой мысли у него подогнулись колени.
Тем временем вертолет пошел на посадку – и тогда он увидел ее. Ева сидела в кабине рядом с пилотом. Шапка коротко остриженных волос. Бледные щеки. Вполне естественно: она всегда боялась летать на таких машинах.
Трава на пастбище пошла кольцами. Потом шум умолк, и ветер стих. Ева спрыгнула на землю – и тут же его мир снова встал с головы на ноги.
Рорк, еще не очнувшийся от страха, прирос к месту. Ева, с опаской покосившись на коров, медленно пошла к нему. Когда их взгляды встретились, у Рорка перехватило дыхание. Ему показалось, что это самый счастливый миг в его жизни.
– Я только что мечтал о тебе. И ты явилась.
– Похоже, сегодня у тебя удачный день.
– Ева… – Рорк протянул руку и прикоснулся к ее щеке. – Ева, – повторил он, потом сжал ее в объятиях и оторвал от земли. – О боже, Ева!
Он зарылся лицом в ее волосы: Ева ощутила дрожь, прошедшую по его телу, и поняла, что поступила правильно. Что бы ни было, но она поступила правильно, прилетев сюда.
– Теперь все хорошо. – Она погладила Рорка по спине. – Все хорошо.
– Ты прилетела на вертолете и приземлилась среди коров!
– Лучше не напоминай.
Рорк провел ладонями по ее плечам, потом взял за руки, отстранился и посмотрел в лицо.
– Должно быть, ты от меня без ума.
– Должно быть.
– Спасибо.
Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Его прекрасные глаза были бездонными, губы – теплыми и нежными.
– Пожалуйста, но ты промахнулся. – Ева сама нашла его рот, прильнула к нему, почувствовала страстный ответ и улыбнулась. – Вот это другое дело!
– Да. Ева, я хотел бы…
– На нас смотрят.
– Коровы не в счет.
– Молчи! От этого слова у меня мурашки по спине бегут. Я имею в виду двуногую публику. – Ева кивком показала ему за спину.
Рорк обернулся. Рядом с кустом шиповника стояла Синеад, удивленно подняв бровь.
Рорк жестом собственника обнял жену за талию и привлек к себе.
– Это моя жена, – сказал он. – Моя Ева.
– Надеюсь, что твоя. Судя по тому, как ты ее обнимаешь… Высокая девочка и красивая. Кажется, она тебе подходит.
– Подходит. – Он поднес руку Евы к губам. – Очень подходит. Ева, это Синеад Лэнниган. Моя… тетя.
Ева смерила женщину пристальным взглядом. Этот взгляд говорил: тот, кто обидит его, будет иметь дело со мной. Бровь Синеад выгнулась еще круче, а уголки рта приподнялись.
– Рада познакомиться с вами, миссис Лэнниган.
– Просто Синеад. Неужели ты прилетела из Нью-Йорка в этой скорлупке?
– Только последний отрезок.
– Все равно. Похоже, ты очень смелая и решительная. Завтракать будешь?
– Нет, не будет, – сказал Рорк, не дав Еве вставить слово. – Да, она смелая и решительная, но ее желудок не выносит высоты.
– Я умею говорить сама!
– Держу пари, что умеешь, – кивнула Синеад. – Тогда пойдем. Добро пожаловать. Я все-таки попробую накормить тебя. Твой муж тоже еще не завтракал.
Она шагнула к дому, а Рорк быстро сжал руку жены.
– Синеад очень добрая. Доброта, с которой я здесь столкнулся, ставит меня в тупик.
– О'кей. Я могу есть.
Однако, когда Ева очутилась за огромным кухонным столом, она чуть не передумала. Синеад командовала кастрюлями и сковородками так же, как дирижер командует оркестром.
Еве дали чаю, горького, как кофе, и такого крепкого, что она не удивилась бы, если бы он окрасил ей зубы. Но зато это зелье помогло успокоиться ее желудку.
– Значит, ты коп? Коп, который охотится за убийцами? – Синеад, орудовавшая лопаткой, оглянулась через плечо. – Рорк говорит, что ты очень умная, хваткая, как терьер, и что сердце у тебя большое, как луна.
– Он ко мне неравнодушен.
– Это точно. Мы слышали, что сейчас ты расследуешь трудное дело.
– Все они трудные. Потому что погибают люди, которые не должны были погибать.
– Да, ты права. – Синеад смотрела на нее с любопытством. – И ты воздаешь их убийцам по заслугам.
– Нет. Воздать им по заслугам невозможно, потому что погибает тот, кто не должен был погибнуть, – повторила Ева. – Они не могут встать из могилы, так что это не месть. Единственное, что мы можем, это поймать преступника, отдать его под суд и верить, что справедливость восторжествует.
– А она торжествует?
– Да. Если очень постараться.
– Ты быстро закрыла это дело… – начал Рорк, но осекся, увидев ее лицо. – Ты не закрыла его?
– Еще нет.
На мгновение в кухне воцарилась тишина, которую нарушало лишь шипение сарделек на сковородке.
– Лейтенант, я не хотел отвлекать вас от работы.
– И не отвлек. Я сама отвлеклась.
– Ева…
– Слушай, зачем действовать на нервы девочке, которая еще не позавтракала? – Стремясь разрядить обстановку, накалявшуюся с каждой секундой, Синеад выложила еду на тарелки и поставила перед ними. – Если твоя жена такая умная, как ты говоришь, то она знает, что делает.