Дрейк замотал головой:
— Я вне игры.
— Что значит «вне игры»?
— Для этой работы потребуется женщина, а у меня нет женщины-агента такого высокого класса.
— Но почему именно женщина?
— Мужчина слишком обратит на себя внимание. Женщина же сможет спокойно проникнуть в квартиру под видом родственницы.
— Хорошо, женщина так женщина.
— Но я же объяснил, что таковой не располагаю! И вообще, у меня уже были неприятности с лицензией, когда кто-то поднял шум, что используемые мною методы не слишком законны.
— А, ерунда. Не обращай внимания. К тому же за это у тебя не станут отбирать лицензию, ведь ты не унесешь из квартиры ничего, кроме отпечатков пальцев.
— Я не знаю девушки, подходящей для выполнения такого задания. Скажу более, мы просто не имеем права идти на риск только ради того, чтобы лишний раз ткнуть пальцем в небо!
— И вовсе не в небо! Тут есть здравый смысл. А что, если девушек все-таки две?
— С одинаковой внешностью?
— Сестры.
Возможно, ты и прав, — задумчиво произнес Дрейк. — Сам я девушку на вилле «Лавина» не видел. У моего агента была фотография. Решив, что узнал по ней нашу красотку, он справился о ее фамилии, и оказалось, что она Кейлор. Агент счел, что попал в «яблочко», и на том успокоился.
— В том-то и дело! Я поехал на виллу, целиком положившись на его слова. Вполне возможно, что существуют две сестры Кейлор.
— В таком случае все оказывается гораздо запутаннее, чем кажется на первый взгляд.
— Сейчас я направляюсь в тюрьму, чтобы переговорить с клиентом, — сказал Мейсон.
— А что делать мне? — спросил Дрейк.
— Спусти своих ищеек, Пол. Всех. Мне нужно досье на Арчера. Мне нужно все, что только можно о нем разузнать. Пусть твои люди ходят кругами, как делают гончие, когда потеряют след. И помни, что если мое предположение верно, то мы упустили двух девушек. Они обе исчезли. Одна из них, Инес, была нашей союзницей. Что представляет из себя Петти, судить сложно. Она осталась для нас загадкой. Едва мы вручили ей повестку, она проглотила целую пачку снотворного, а как только сообщение об этом было принято полицией, из-за угла вылетела машина «Скорой помощи», забрала ее и куда-то увезла. Куда?
— Предположительно туда, где она сможет получить медицинскую помощь, — сказал Дрейк.
— Или туда, где она не сможет ее получить, — продолжил Мейсон.
— Что ты имеешь в виду?
— Петти Кейлор по своей воле приняла большую дозу снотворного, и это чертовски удобный случай, чтобы избавиться от нее. Что, если санитары, забравшие ее, доставят ее туда, где она не сможет рассчитывать на помощь врача?
— Но это же будет убийством!
— Да, будет, но только если суметь это доказать, — сказал Мейсон. — Посмотри, что получается. Девушка принимает смертельную дозу снотворного в присутствии совершенно надежной свидетельницы, причем абсолютно добровольно, без всякого принуждения. Ее забирает «скорая помощь». Разве трудно списать потом все на неправильно поставленный диагноз?
Дрейк нахмурился:
— Возможно… Конечно, пока это только догадка. Полиция не воспримет ее всерьез.
Мейсон мрачно кивнул.
— Ты сейчас отправляешься на встречу со своим клиентом? — спросил Дрейк.
— Да, я хочу встретиться с Альбертом Броганом и потом вернусь в офис. Если появится Мэри, попроси ее подождать. Я предупрежу Деллу, чтобы она была на месте и записывала всю поступающую информацию. Что-то мне не нравится, как стали развиваться события, Пол. Начни собирать сведения о Родни Арчере и покрутись вокруг Марты Лавины. Я вернусь через час.
И вот еще: если Марта Лавина всего лишь подставная фигура и в действительности в машине с Родни Арчером находилась тогда не она, то её сумочка не была украдена. Та сумочка, которую похитили на самом деле, принадлежала другой женщине — той, что действительно подверглась нападению.
Дрейк кивнул.
— Поэтому, — продолжал Мейсон, — займись этой сумочкой, Пол. Она была представлена в числе вещественных доказательств. Сегодня суббота, поэтому тебе придется заплатить судебному клерку, чтобы он открыл здание. Разыщи кого-нибудь, кто занимается изделиями из кожи и разбирается в сумочках. Выясни, кем была изготовлена эта, где она была продана — короче, все, что только можно наскрести по данному вопросу. Как знать, а вдруг удастся даже выяснить, кому она была продана.
— Как знать, — согласился Дрейк. — Один шанс против тысячи.
— Пропорции меня никогда не смущали, — сказал Мейсон.
— Это уж точно, — невесело проговорил Дрейк.
Из-за перегораживавшей тюремную комнату для свиданий решетки на Перри Мейсона смотрели взволнованные глаза Альберта Брогана. Они с племянницей определенно обладали некоторым фамильным сходством, но если в ее голубых глазах мерцал веселый, почти легкомысленный огонек, то глаза дяди были более блеклыми и подернутыми тенью беспокойства. Довольно полный, уже начавший лысеть, с глубокими складками, идущими к уголкам рта, он носил на лице следы усталости и нервного перенапряжения.
— Как вы себя чувствуете? — спросил адвокат.
— Спасибо, хорошо.
— Кто-нибудь посещал вас сегодня?
— Конечно, мистер Мейсон. Многие… Кстати, сюда приехала из Сент-Луиса моя племянница.
— Знаю, я уже с ней разговаривал.
Брогану было явно не по себе.
— Я… похоже, я поступил с вами нечестно, мистер Мейсон. Я знал, что у нее есть немного денег, которые она могла бы выслать, стоило мне только попросить. Ведь, наверное, если бы я заявил судье, что способен, отправив телеграмму, раздобыть некоторую сумму, вас бы не обязали вести мое дело.
— Не стоит об этом, — произнес Мейсон, улыбаясь.
— Понимаете, Мэри всегда старалась поддержать меня как только могла. Когда я угодил в автомобильную катастрофу и оказался на некоторое время прикованным к постели, на меня будто навалились все беды разом. Я сильно страдал, вдобавок у меня началось серьезное нервное расстройство. Единственным делом, которым я умел зарабатывать на жизнь, была торговля, но старой работы я лишился, пока находился на излечении. Вернувшись из больницы, мне пришлось взять новый вид продукции, но к тому времени я уже потерял веру в себя и не был способен вести торговые операции. Сперва я решил, что дело в непривычной продукции, поэтому уволился и устроился на новое место, но потом вдруг осознал, что штука во мне самом, и тогда все стало окончательно валиться из рук. Для меня наступили тяжелые времена. Тут-то Мэри и сказала, что мне не стоит так переживать и не нужно больше работать, что я могу просто уйти на покой…