— Эти вопросы были связаны с предстоящей дачей показаний?
— Они были связаны с событиями, происшедшими в ночь нападения.
Ваша честь, я должен признать, что действительно имел со свидетельницей небольшую беседу, — поспешно поднимаясь на ноги, вставил Фритч. — Я не провидец и, естественно, чтобы подготовиться к сегодняшнему заседанию, должен был сначала хоть в общих чертах выяснить, какие показания она собирается дать.
— Между прочим, сейчас идет допрос свидетельницы, а не вас, мистер Фритч, — заметил судья Иган. — Вы хотите заявить протест?
— Что вы, конечно нет.
— В таком случае сядьте.
Фритч медленно опустился на сиденье. Мейсон продолжил допрос:
— Миссис Лавина, теперь я хотел бы выяснить некоторые детали, имеющие отношение непосредственно к нападению.
— Пожалуйста, мистер Мейсон.
— Как долго вы были с мистером Арчером в тот вечер?
— Около полутора часов. Мы заезжали поужинать.
— Куда?
— В «Золотой лев».
— Вы помните, что вы ели?
— С тех пор прошло уже немало времени, но кое-что я все-таки помню. Мы заказали французские жареные креветки, и я помню, как обсуждала достоинства этого блюда с мистером Арчером.
— Вы помните, каким путем, покинув ресторан, вы проследовали к месту происшествия?
— Конечно. Миновав Харвей-бульвар, мы свернули на Мюррей-роуд, после чего выехали на Крестуэлл, где и произошло нападение.
— Вы можете воспроизвести детали происшествия?
— Ваша честь, этот вопрос уже задавался, и на него был получен вполне исчерпывающий ответ, — вмешался Фритч. — В конечном счете, перекрестный допрос не может быть бесконечным.
— Протест отклоняется.
Улыбнувшись, Марта Лавина начала рассказ:
— Как раз когда мы подъезжали к светофору, зажегся красный, и мистер Арчер остановил машину. Он наклонился вперед и стал прикуривать сигарету. Внезапно дверца с левой стороны автомобиля распахнулась, и я увидела человека, стоящего с пистолетом в руке. Это был подсудимый. Он приказал мистеру Арчеру поднять руки и не двигаться.
— В тот момент мистер Арчер прикуривал сигарету?
— Я не возьму на себя смелость сказать, что уверена на сто процентов, но склоняюсь к мысли, что это было так. Видите ли, я тогда немного переволновалась.
— Что сделал преступник?
— Он наклонился вперед, вытащил из внутреннего кармана пиджака мистера Арчера бумажник, сорвал с его галстука бриллиантовую булавку и схватил мою сумочку, после чего захлопнул дверцу, отбежал на противоположную сторону улицы, вскочил в машину и уехал.
— Вы хорошо рассмотрели его машину?
— Да, но, к сожалению, здесь я мало чем могу вам помочь, мистер Мейсон. Я ровным счетом ничего не смыслю в марках и моделях. Я женщина и не интересуюсь техникой.
— Что было в вашей сумочке?
— Около ста двадцати долларов наличными.
— Что еще?
— Обычные предметы, которые носят в сумочках все женщины. Ключи, губная помада, маленький кошелечек для мелочи, пудреница, записная книжка и, наверно, еще какие-то безделушки.
— Итак, вы опознали эту сумочку и признали, что она ваша, — произнес Мейсон, беря со стола найденную в трейлерном парке и представленную в качестве вещественного доказательства изрезанную кожаную сумочку.
— Да, сэр.
— Именно эта сумочка была с вами в тот вечер?
— Совершенно верно.
— Когда вы увидели ее вновь после того, как ее у вас похитили?
— Мне ее показала полиция.
— Когда это было?
— Вскоре после того, как я узнала подсудимого на опознании.
— Полиция показала вам эту сумочку в ее теперешнем состоянии?
— Да, мистер Мейсон. Как видите, сумочка необычная, она имеет клапан, в который вделано зеркальце. Так что, когда сумочка открыта, клапан откинут назад, и перед зеркальцем можно в случае необходимости поправить косметику.
— Вы сами нарисовали мастеру ее эскиз?
— Эскиз делала не я, но при изготовлении были учтены мои пожелания.
— У вас все сумочки одинаковые?
— Да.
— Сколько их?
— Несколько, из разного материала. Одна черная из телячьей кожи, одна коричневая, одна красная крокодиловая, одна замшевая.
— Они были изготовлены специально для вас?
— Разве это имеет какое-то значение?
— Я просто пытаюсь помочь вам уточнить свои показания.
— Я не думаю, что вы пытаетесь помочь мне, мистер Мейсон, — сказала Лавина, холодно улыбаясь. — Скорее, вы пытаетесь запутать меня.
— Я пытаюсь докопаться до фактов, — возразил адвокат.
— Мистер Мейсон, я совершенно уверена, что это моя сумочка и, если необходимо, могу указать вам, где я ее приобрела.
— И вы ни разу не видели ее с тех пор, как лишились во время нападения, и до того момента, как ее вам показала полиция?
— Ни разу.
— Вам не удалось впоследствии найти ничего из ее содержимого?
— Нет.
— Зеркальце на клапане довольно тяжелое?
— Оно сделано из толстого стекла. Я немного суеверна. Когда разбивается зеркальце — это плохая примета, поэтому я попросила мастера вставить во все мои сумочки вот такие толстые зеркала и защитить их с обратной стороны стальными пластинками.
— Так же, как и на сумочке, которую я сейчас держу в руках?
— Совершенно верно. И так же, как зеркальце на той сумочке, что со мной сейчас.
— И содержимое вашей сумочки тем вечером было приблизительно таким же, что и сейчас?
— Пожалуй, да.
Она щелкнула замочком сумочки, раскрыла ее, заглянула внутрь и довольно небрежно закрыла.
— Миссис Лавина, вы курите?
— Да.
— Вы предпочитаете какую-то определенную марку сигарет?
— «Лаки».
— Вы не знаете, курит ли мистер Арчер?
— Конечно знаю.
— Он курит?