— Просто жажду узнать.
Очевидно, ее стрела пролетела мимо цели. Инспектор Пясецки продолжал улыбаться.
— Я думаю, что вы просто так устроены. Вы постоянно на взводе и нервничаете. Когда нужно, вы умеете держать себя в руках и знаете, как сдерживаться. Но время от времени бушующий в вас огонь прорывается наружу. Интересно, когда это происходит.
Огонь явно прорывался сейчас. Натали почувствовала, что уже не справляется с собой.
— А знаете, инспектор, что думаю я?
Ямочка, которая как будто была неуместной на его волевом лице, словно подмигнула ей.
— Просто жажду узнать, мисс Флетчер!
— Я думаю, что вы надменный, узколобый зануда, который слишком высокого о себе мнения!
— Я бы сказал, что мы оба правы.
— И вы стоите на моем пути.
— Здесь вы тоже правы. — Рай не двинулся с места. Он еще не все сказал. — И будь я проклят, если у вас не самое интересное лицо на свете!
Натали прищурилась:
— Что, простите?
— Так, наблюдение. Вы шикарная женщина. — Ему ужасно хотелось дотронуться до нее, поэтому он сунул руки в карманы. Как он ее отбрил! Он понял, что победил, по тому, как Натали на него смотрела: не то с благоговейным ужасом, не то с интересом. Рай решил воспользоваться полученным преимуществом. — Стоит разглядеть вас как следует, как невольно в голову лезут смелые фантазии… А я успел хорошенько к вам присмотреться!
— По-моему… — Она не отступила лишь из гордости. Гордость же не позволила ей шагнуть к нему. — По-моему, ваши замечания совершенно неприличны!
— Если мы с вами познакомимся поближе, вы узнаете, что я не очень-то уважаю правила приличия… Кстати, между вами и Готорном что-то есть? — Он не отрываясь смотрел на нее глубокими темными глазами.
— С Доналдом? Конечно нет! — Ужаснувшись своему ответу, Натали тут же одернула себя и хмуро продолжила: — Моя личная жизнь вас совершенно не касается!
Ее ответ устроил его со всех точек зрения — и как профессионала, и как мужчину.
— Меня касается все, что связано с вами.
Натали вызывающе вскинула подбородок вверх; глаза ее засверкали.
— Значит, жалкая попытка флирта — всего лишь способ заманить меня в ловушку?
— Я не считаю свою попытку жалкой. Очевидной — да, но не жалкой. Кстати, на профессиональном уровне все сработало.
— А может, я солгала?
— Если бы вы лгали, вы бы ответили не сразу, вначале задумались. А вы выпалили свой ответ в тот же миг!
Значит, он способен вывести ее из себя… Хорошо! Рай решил закрепить успех: — Кстати — но это строго между нами, — мне нравится, как вы выглядите. Не волнуйтесь, работе это никак не помешает.
— Вы мне не нравитесь, инспектор Пясецки.
— Вы это уже говорили.
Ради собственного удовольствия он запахнул на ней пальто.
— Поднимите воротник! На улице холодно.
Итак, до встречи! — бросил он, направляясь к выходу. — В два часа жду вас у себя.
Рай шел по коридору, думая о Натали Флетчер. Классные мозги в классной упаковке… Такая вполне способна сама поджечь собственный склад, чтобы получить страховку. Не она первая, не она последняя.
Но внутренний голос говорил: «Нет».
Натали Флетчер не похожа на тех, кто ищет легких путей.
Зайдя в лифт, Рай увидел в затемненном зеркале свое отражение. У Натали все самое лучшее, самое новое. Да и в ее прошлом тоже нет никаких темных пятен… «Флетчер индастриз» каждый год получает столько, что вполне в состоянии прикупить парочку небольших стран третьего мира. А теперь Натали собирается внедриться в новую сферу деятельности. Новая компания — ее детище. И даже если в первый год компания не принесет прибыли, «Флетчер индастриз» не пострадает.
Конечно, нельзя забывать и об эмоциональной составляющей. Чутье подсказывало, что Натали очень ревностно относится к своему детищу. Для некоторых этого бывает достаточно, чтобы попытаться извлечь быструю прибыль и спасти нестабильные капиталовложения.
И все-таки что-то не сходится. Она не такая!
Возможно, поджог устроил кто-то из руководства компании. Или конкурент, который надеется с помощью диверсии устранить компанию Натали, не пустить ее на рынок… Или обычный пироман, жаждавший острых ощущений.
Кем бы ни был поджигатель, подумал Рай, он его найдет!
А пока идут поиски, можно получить удовольствие, поддразнивая Натали Флетчер, доводя ее до белого каления… Какая же она красотка! Он представил, как замечательно бы она выглядела, если бы сама стала рекламировать собственные изделия. Едва он вышел из лифта, зажужжал висящий на поясе пейджер. Опять пожар, подумал Рай, спеша к ближайшему телефону. Каждый раз одно и то же — еще один пожар.
Рай заставил ее ждать целых пятнадцать минут. Стандартная уловка; Наталия сама часто применяла ее, чтобы вынудить противника понервничать. Она решила не поддаваться. В каморке, которую инспектор Пясецки надевал своим кабинетом, было недостаточно места даже для того, чтобы расхаживать туда-сюда.
Кабинет инспектора отдела по борьбе с поджогами располагался в одном из самых старых городских пожарных депо, в крошечной застекленной каморке, откуда открывался унылый вид на потрескавшуюся стоянку и ветшающие многоквартирные дома.
В приемной, за столом, заваленным папками и анкетами, сидела секретарша и вяло долбила по клавиатуре. Стены во всем помещении были выкрашены в грязно-желтый цвет. Возможно, когда-то давно — лет тридцать назад — они были белыми. На стенах висели снимки с мест пожаров. Натали едва взглянула на них, и ей захотелось отвернуться. Кроме снимков, к деревянным щитам были прикноплены бюллетени, рекламные листовки и несколько газетных вырезок с анекдотами про поляков сомнительного содержания.
Очевидно, Пясецки не стесняется своих корней и не боится шутить на эту тему.
Металлические полки были завалены книгами, папками, брошюрами. Натали увидела и несколько кубков за достижения в баскетболе. Но какое же все пыльное! Натали невольно поморщилась. Письменный стол, очень маленький и весь изрезанный, стоял чуть накренившись из-за обломанной ножки. Чтобы стол совсем не свалился, хозяин подложил под ножку книгу в бумажном переплете. Натали прочитала название на корешке — «Рыжий пони». Он даже Стейнбека не уважает!
Не справившись с любопытством, Натали встала со складного стула с покоробившимся пластиковым сиденьем и стала осматривать все, что лежало у него на столе. Ни одной фотографии. Никаких личных сувениров. Мятые бумажные папки, сломанные карандаши, столярный молоток, куча разных бумаг. Она осторожно раздвинула груду документов и невольно дернулась, увидев под бумагами кукольную голову.