– Нет, я просто отсылал наличность в Лос-Анджелес.
– Вы получали расписки или что-либо в этом роде?
– Я никогда не получал из филиала фирмы ни одной строчки, но после каждого отправления денег мне звонили, что посылка получена.
– Кто звонил?
– Не знаю. Какая-то женщина. Она просто сообщала, что это говорят из конторы филиала, что посылка получена и что я должен продолжать действовать, как и прежде.
– Выходит, вы слышали по телефону два голоса, – сказал Мейсон, – голос женщины, которая принимала бандероли, и голос той, что представилась Амелией Корнинг.
– Так оно, вероятно, и было, – ответив Лоури. – Но голос мисс Корнинг я не очень хорошо помню.
– Мог ли это быть один и тот же голос?
– Я… ах, я не знаю. Я все больше путаюсь, мистер Мейсон.
– А голос, который подтверждал прием посылок по телефону? Смогли бы вы его узнать?
– Думаю, смог бы. По крайней мере, смог бы попытаться.
– Куда вам звонили?
– В мой дом при шахте, в дом управляющего.
– В рабочее время?
– Нет, всегда по вечерам.
– И Эндикотт Кэмпбелл не разрешал вам никому об этом говорить?
– Он приказал мне ничего не говорить вам, но чем больше я об этом теперь думаю, тем больше понимаю, что оказался в странном положении. Мне не хочется иметь партнером Эндикотта Кэмпбелла.
– Это можно понять. Думаю, вы поступили правильно, рассказав нам обо всем, – сказал Мейсон. – Кстати, вы что-нибудь слышали в последнее время об Амелии Корнинг?
– Ни словечка.
– Вы посылали какие-либо другие отчеты о том, что делали?
– Нет, да от меня этого и не требовали, я должен был лишь получать по чекам наличные и посылать бандероли в Лос-Анджелес.
– И все же вам не казался странным этот способ ведения деловых операций?
– Само собой. Но я считал, что это каким-то образом связано с налогами. И потом, никакому владельцу не хочется закрывать шахту. Это всегда плохо воспринимается людьми. Конечно, местные жители знали, что шахта бездействует. Что же касается бухгалтерских документов, то все они были в полном порядке, включая обширные ежемесячные платежные ведомости и справки о ежемесячных поступлениях крупных денежных сумм наличными, которые, как я подозревал, выдавались якобы за доходы от продажи руды. А раз деньги наличные, то тут ничего не докажешь, их путь нельзя проследить.
– Таковы ваши соображения? – сказал Мейсон.
– Да.
– И как вы метко заметили, путь наличных денег невозможно проследить.
– К чему вы клоните? – спросил Лоури.
Мейсон, открыв дверь машины, сказал:
– Будьте осторожны, Лоури, выбирая себе партнера. Пожалуй, лучший партнер, которого вы можете найти, – правда.
Внезапно Лоури порывисто протянул ему руку:
– Я очень рад, что познакомился с вами и с вашей секретаршей. Вы дали мне чертовски хороший совет. Сейчас я чувствую себя намного лучше, чем прежде.
Делла Стрит, улыбаясь, тоже протянула ему руку:
– И мне было так приятно познакомиться с вами, мистер Лоури. Я сразу заметила, как неуютно вы себя чувствовали наедине с вашими мыслями, которые вам приходилось держать при себе. Вы совсем не тот человек, который годится для выполнения таких темных дел.
– Это мучило меня уже давно, – сознался Лоури.
– Большое спасибо, – сказал Мейсон. – Мне доставило удовольствие познакомиться с вами.
Лоури провожал их взглядом, пока они не добрались до бензоколонки.
– Благодарю, Делла, – сказал Мейсон. – Ты действительно отлично обтяпала это дело. Это был великолепный психологический прием – убедить его в том, что он невольно стал партнером Кэмпбелла… Как только ты додумалась?
– Я и правда не знаю, шеф, – ответила Делла. – Мне просто пришло это в голову, когда я почувствовала, что он – прямодушный человек, истинное дитя природы.
– Думаю, без твоей светлой головки мне не обойтись, – признался Мейсон.
– Великолепно, – сказала Делла, – она при вас. И чем мы займемся сейчас?
– Возвратимся в Лос-Анджелес. Но сначала позвоним Полу Дрейку. Мы должны сосредоточить наши усилия на Эндикотте Кэмпбелле, но также узнать все возможное относительно Амелии Корнинг. Боюсь, что мы узнаем не слишком много.
Мейсон позвонил Дрейку из телефона-автомата в Ланкастере.
– Сядьте на хвост Эндикотту Кэмпбеллу, – распорядился он. – Это дело еще более сомнительное, чем я думал, и интуитивно чувствую, что оно очень опасно. Итак, установи слежку за Кэмпбеллом и попытайся выяснить, где спрятан его сын.
– Это весьма трудная задача, – ответил Дрейк. – Он предвидел, что мы будем искать мальчика, и заранее уничтожил все следы. Когда нечто подобное предпринимает умный человек, любому частному детективу почти невозможно напасть на след. Возможно, это могла бы сделать полиция, но для нас это будет долгая и дорогостоящая работа.
– Все равно подумай, что можно сделать, – сказал Мейсон. – Я возвращаюсь в город. Жди меня в офисе. Нам нужно поговорить.
– А что узнал ты – нечто полезное?
– Думаю, да, – ответил Мейсон.
– Будем надеяться, – откликнулся Дрейк, – потому что, будь уверен, твой счет за работу нашего агентства растет с бешеной скоростью.
– Но у меня еще есть кредит? – осведомился Мейсон.
– До миллиона, – заверил Дрейк.
– Этого достаточно. Не оставляй Кэмпбелла, Пол, – заключил Мейсон и повесил трубку.
Потом он позвонил в «Артениум» и попросил соединить его с Амелией Корнинг таким образом, чтобы она не узнала, что говорят по междугородному телефону.
– Мисс Корнинг, говорит Перри Мейсон, – сказал адвокат, когда в трубке послышался ее голос. – Мне хотелось бы увидеться с вами сегодня вечером – возможно пораньше.
– Ах, это было бы чудесно, мистер Мейсон. Я испытывала наслаждение, беседуя с вами, и думаю, что вы и ваша клиентка можете быть мне очень полезны. К вашему сведению, разговор с Эндикоттом Кэмпбеллом ни в малейшей степени не удовлетворил меня.
– Понимаю, – коротко ответил Мейсон.
– Я сейчас получила телеграмму, что моя сестра и мой бразильский поверенный вылетели из Майами и прибудут авиарейсом в двадцать два часа двадцать пять минут, – продолжала она. – Но прежде чем они появятся, я бы хотела поговорить с вами… Не можете ли вы приехать немедленно? Где вы сейчас?